— И правильно, — пробормотала Кети.
17
Заданность для медитации — чёрная магия. Конкретика — четыре тёмных мага, волос, защита, поиск. Рольф закрыл глаза.
… Днём он выспался, поэтому во сне, на том неуловимо убегающем переходе от дремоты к глубокому погружению в беспамятство, напомнил себе встать через определённое время. Встать тогда, когда все остальные будут спать. Иначе нельзя. Его беспокойство почувствуют все, и тогда он не получит необходимой свободы. Хуже, что все эти люди могут погибнуть вместе с ним.
Рольф мягко подтянул ноги и встал медленным, тягучим движением, чтобы шорохом одежды не разбудить спящих. Приподняли головы только собаки. Но шаман прошелестел одними губами: «Сидеть…» Псины остались недвижимы, а с ними и девочка, обнимавшая лапу одной из них, как подушку. Рольф осторожно нагнулся и просунул руки так, чтобы девочка не проснулась, пока он её поднимает. Она только вздохнула, когда он опустил её рядом с матерью. От сна на горячей собачьей лапе девочка согрелась, и шаман понадеялся, что больше она не замёрзнет.
Ступая по отсыревшим картонным листам, разодранным для тепла, он вышел из «шалаша». За ним подтянулись псы. Вместе вышли из тоннеля. Сначала он хотел пойти на саму эстакаду. Она огромная, пусть полуобваленная. Но пространство с неё открывается почти безграничное, пусть и перечёркнутое металлическими фермами, похожими на громадное решето.
Его не пустили.
Псы, едва вышли из тоннеля, немедленно потрусили в стороны от эстакады. Они шли так уверенно, что Рольф покорился — воле стихийных богов Сангри, как он надеялся. Шёл быстрым бегом. За собой чувствовал движение, а когда оглянулся, вереница призрачных теней мчалась за ним… Как выяснилось через полчаса, покорился правильно. Псины привели его к городской реке, близко к устью. Граница, где река впадала в море, виднелась даже отсюда, освещённая огнями промышленного порта. А затем зверюги остановились на самом берегу. Рольф встал между ними (призраки умерших рассыпались по линии берега) и увидел какую-то металлическую конструкцию, словно сваленную с берега в реку. Конец конструкции утопал в воде — где-то на расстоянии одной трети реки от этого берега.
«Ну конечно! — улыбнулся шаман. — Боги позаботились, чтобы меня на время медитации никто не потревожил!»
Он встал на одну из балясин конструкции и пошёл по ней к утопленному в воде концу. Оглянулся только раз. Псины легли у начала его пути с явным намерением сторожить и дожидаться своего невольного хозяина.
Он прошёл до конца. И медленно, остерегаясь, сел в «лотос» на уходящем в воду брусе. Ширина бруса позволяла заниматься медитацией спокойно, не боясь упасть. Боги придумали неплохо — с новым одобрением решил Рольф. Только вода может помочь в первое время, когда действует направленное на тебя колдовство чёрной магии. Вода — текущая и уносящая информацию.
С закрытыми глазами шаман чувствовал себя спокойно.
Итак. Чёрная магия. Скальный Ключ не учил Рольфа чёрной магии. Целительство — это в первую очередь. Кое-какие знаковые приёмы магии, помогающие собирать энергию, Рольф знал. Единственное, что позволил себе старый шаман, — это научить Рольфа защите от направленного воздействия чёрной магии. В первую очередь, конечно, использование защиты. Но сейчас этого мало. Нужно делать что-то наиболее жёсткое.
Тем более что четыре тёмных мага, собравшихся против конкретного противника, сами обречены, хоть и не знают об этом. Для них ситуация проста: некий самонадеянный маг из разряда шаманов убил их компаньонов, чтобы забрать силу погибших. Теперь они выяснили, что этот шаман — враг их главного спонсора. Горана. Для них Рольф — это законная добыча. Почему Горан сразу не хотел отдать им компонент, необходимый для смертельного для шамана ритуала, тоже понятно. Он хотел поймать Рольфа живьём. Для Горана молодой шаман — вкусный кусочек в системе его личных ценностей. Кусочек, который загнан, умирает… Для Горана ощущения умирающего — величайшая ценность. Наверное, магам пришлось ему чем-то пригрозить, чтобы тот с неохотой, но отдал волос шамана.
Защита. Рольф пустил на самотёк медитативное погружение, лениво плывя по течению мелькающих мыслей и образов. Когда медитация завладела его телом полностью, он открыл глаза. На них словно спустили очки, которые не давали видеть окружающее пространство, зато показывали странное, нелогичное и, видимо, бессмысленное кино. Но он, будто отодвинутый в сторону, со стороны же понимал: настроенный на поиск — сейчас он получает необходимую информацию.