Тарелка горячего супа действительно согрела и успокоила, подарила такое необходимое сейчас ощущение уюта — и это напомнило Ксюше, что она не выброшена на улицу, у неё есть дом, где ей даже рады. Подняв глаза от стола, она поймала внимательный, изучающий взгляд Артура, но почти не смутилась.
— В моём будущем всё так же плохо? — хрипло поинтересовалась Ксюша. — Вы же сейчас смотрели в него?
— На тебя, — тихо поправил Артур. — Держишься?
Ксюша тряхнула головой, неестественно улыбнулась.
— Всё в порядке! — заверила она. — Я даже рада, что наконец вырвалась.
Артур понял, что она врёт, но настаивать на разговоре не стал. Захочет — сама начнёт.
— Меня пригласили на день рожденья, — уже не так уверенно продолжила Ксюша. Уточнила: — Сегодня. В пять. Можно? — Заметила на губах Артура мягкую улыбку, осознала, что ляпнула, смутилась. — Я понимаю, что вы мне не отец…
— У парня тоже отпрашиваться не обязательно.
— Что? — изумленно моргнула Ксюша. Сердце как-то странно ёкнуло.
— Это на будущее, чтоб избежать новых проблем, — как ни в чем не бывало пояснил Артур. — Начнёшь спрашивать — начнут запрещать. Лучше просто обговаривать планы.
— А… — понимающе протянула Ксюша и закивала. — Но у вас же нет никаких планов на меня сегодня?
— Последний посетитель уйдет в шесть. Вряд ли вернешься раньше, — он был сама невозмутимость. — Только не стой под дождем, как в прошлый раз.
В памяти непрошеной картинкой вспыхнул приснившийся тогда поцелуй, волнение горячей волной прокатилось по телу, и Ксюша еще раз утвердительно кивнула, чтобы отвести взгляд.
— Спасибо за обед, я всё помою, как соберусь, приятного аппетита, — быстро выпалила она, подскакивая с места — и скрылась в коридоре.
— «У парня», шеф? — раздался рядом голос Жанны, и в нём так неожиданно проступила улыбка.
— А «планы на меня», ты слышала? — пожал плечами Артур, продолжая бесконечно помешивать почти нетронутый суп. — Иногда мне кажется, она это нарочно.
— Она это нарочно, — хмыкнула Жанна. — Единственные доступные при её характере безрассудства.
— Кстати, где Трэя?
— Изучает дом. Она ведет себя странно в эти дни.
Верно замечено. Трэя долгие годы оставалась самой рассудительной и спокойной из всех его призраков — которые периодически сменялись; служила верой и правдой, не задавая лишних вопросов и давая мудрые советы. Но с появлением Ксюши в ней что-то сломалось. Рано или поздно все призраки, не находившие покоя, теряли свою человеческую сущность и сходили с ума: возможно, пришло время Трэи. А может, Ксюша напомнила ей о сестре, которую та казнила, и это постоянное соседство оказалось невыносимым…
Так или иначе, если Трэя продолжит чудить, придется с ней распрощаться. Нельзя, чтобы она навредила Ксюше.
13. Трэя
Однажды давным-давно, после очередной затяжной войны, вместе с морозами в деревню Трэи пришел голод. Старые запасы давно закончились, едва справлявшиеся с хозяйством уставшие женщины в тот год вырастили мало — и на вернувшихся мужчин уже не хватало. В других поселениях, что чудом сохранились после отступления врага, еды оказалось еще меньше, и люди начали умирать от голода. Ни леса поблизости, ни моря с рыбой — лишь небольшая замерзшая речушка и поля, поля, поля… Идти было некуда, ждать помощи не от кого — и решено было остаться.
Когда-то отец Трэи был старостой этой деревни, но он уже давно покинул её. Вначале воевать ушел старший брат Трэи, затем муж её младшей сестры, затем и сам староста — возложив на строгую и справедливую старшую дочь свои прежние заботы. И никто из них троих не вернулся обратно.
Женщины, дети и старики слушались Трэю в самые суровые годы: когда поняли, что убирать созревший урожай придется самим, когда готовились в одиночестве встречать первую зиму, когда поняли, что война затянется. Когда через деревню отступали свои, когда рядом рыскал враг и уже не оставалось надежды. Всё это время никто не видел, чтобы Трэя, к началу войны едва разменявшая второй десяток, плакала, жаловалась или паниковала. От неё не дождаться было слов утешения, она оставалась немногословной и жесткой, словно мужчина, могла ответить грубо и резко. Но и работала больше других: и в поле, и в самой деревне, и в своем доме. Она отлично писала и считала, умело распределяла занятия между людьми, всем находила дело. Каждый мешок зерна, кусок вяленого мяса или связка хвороста были учтены и спрятаны до поры, и, вполне возможно, их бы хватило до весны, но…