— Мне очень жаль, — собравшись с силами, выдавила она. — Прости, что спросила.
— Угу, — Артур отвёл погасший взгляд. — Не стоит копаться в прошлом. Это так, на будущее.
Ксюша тряхнув головой, бросилась ему на шею, крепко прижимая к себе.
— Ты моё будущее, — прошептала она. — Не надо меня учить для кого-то, говори про себя.
— Да, и это тоже, — ответил Артур, задумчиво перебирая светлые пряди. — С Источниками всё иначе. Вы слишком яркие. Я не могу больше читать твою судьбу, ты для меня… недосягаема.
— Да что ты говоришь такое, я вся твоя! — Ксюша отстранилась, изумленно глядя в его глаза. — Неужели ты думаешь, что я из тех, кто запросто уйдёт?
Она вспомнила слова Жанны: мысли, чувства, воспоминания — всё передаётся через энергию; и захотела поделиться с Артуром своей. Это снимет остатки его усталости, поможет ощутить её любовь, перебьет неприятное послевкусие этого напряженного разговора.
Ладони Ксюши стали заметно теплее, но внезапная мысль заставила её остановиться: Артур мог узнать о том, что она предпочла бы скрыть. Как бы странно это ни звучало.
— Я пойду готовиться, посетитель скоро придет, — прервал Артур затянувшееся молчание и шагнул в сторону, но Ксюша успела поймать его за руку. Посмотрела виновато и умоляюще. — Пирог пригорает.
Ксюша кинулась к духовке, а Артур вышел из кухни.
Ксюша осталась совсем одна. Вздохнув, она водрузила пирог на решетку — остывать, выключила духовку и потянулась за мобильником. Ни одного нового сообщения, Никита ей не ответил. Еще и с Артуром разругались на пустом месте. А ведь сегодня утром Ксюша была уверена, что всё у них будет идеально, всегда-всегда… и вот один нелепый вопрос эту идиллию испортил. «Но если ему до сих пор так больно, — прикладывая руку к груди, на которую будто опустили тяжелую плиту, думала Ксюша, — если вопрос о бывшей жене вызывает такую реакцию… разве это не значит, что он её ещё не отпустил? Даже после того, как мы…»
За спиной что-то беззвучно прошмыгнуло, заставив резко обернуться.
— Жанна? — позвала Ксюша в пустоту. — Трэя?
Ответа не последовало, и она испуганно прижалась к столешнице.
Внезапно совсем в другой стороне, слева от Ксюши, раздался чавкающий шлепок, заставив дернуться и отпрянуть — пирог необъяснимым образом свалился на пол, и вишнёвая начинка растеклась похожим на кровь бордовым пятном.
«Зачем она спросила? — думал Артур, навешивая в гостиной привычные защитные заклинания, которые сгорели днем при зачистке. — И зачем я так отреагировал? Не мог, что ли, сдержать эмоции, сразу ответить — и закончить с этим? Почему женщин вообще так интересуют те, кто был до них?»
Почему с источниками всегда так сложно? И даже Ксюша, такая тихая и послушная вначале, оказалась до ужаса упрямой… Тот холодок, что пробежал между ними из-за Мии, из-за внезапно всколыхнувшихся воспоминаний, теперь вызывал чувство вины. Он ошибался. Нельзя избавиться от чувств, занимавших сердце столько лет, накрепко пустивших в нём корни — даже, если любовь превратилась в горечь, даже, если ты уже не можешь представить жизнь без другой. И Трэя сотню раз права — это делает его обычным мужчиной.
В дверь нерешительно постучали, и Артур отбросил свои мысли, сосредоточившись на работе.
Клиентов в тот вечер было несколько, а призраков Артур старался не подключать — он начал сомневаться в Трэе. Жанна же для много не подходила. Пришлось Артуру тратить время на задушевные разговоры, игры в психолога и мотивирующий тренинг. И даже при выработанном годами навыке отключаться от собственных эмоций, это сильно изматывало.
Потом он решил еще раз проверить дом — безрезультатно, затем подготовился к поездке, которую запланировал на завтра — следовало избавиться от тех крох энергии, что остались в артефакте, заодно выяснить, где поблизости обитают пригодные для работы призраки. Но всё это можно было сделать лишь в особенном, отдаленном от города месте.
Смыв под душем остатки невеселых мыслей и переодевшись, где-то уже ближе к полуночи Артур заглянул на кухню — Ксюши там не было. Он отыскал ей в спальне на втором этаже. Осторожно приоткрыв дверь, увидел свернувшуюся под одеялом и вроде как спящую, тихо прилег рядом — и Ксюша тут же прижалась к нему, уткнувшись носом в грудь.
— Прости, — прозвучало едва различимо. — Я больше ничего не спрошу, никогда.