— Не сейчас, — отозвался он. — У меня нет денег, нет своего дома — мне некуда тебя позвать.
— Это не важно! — перебила Мия, но Аргус жестом попросил её выслушать.
— Мне нужно найти своё дело, то, что принесёт мне достаточно денег и будет по душе. А это проще делать, когда от тебя никто не зависит, понимаешь? Не бояться что-то менять.
— Понимаю, — шепнула Мия, опуская голову, чтобы спрятать невольные слёзы. — Ты вновь исчезнешь на долгие годы?
— Я уезжаю в другой город, пришёл попрощаться, — кивнул Аргус. — Но я всегда буду помнить о тебе. Если не хочешь…
Мия, не дав ему договорить, обняла крепче, уткнувшись в шею мокрым от слёз лицом.
— Я буду снова тебя ждать, — глухо и отчаянно всхлипнула она. — Каждый день буду!
И, как бы странно это не звучало, в тот момент их внезапно вспыхнувшие чувства и смелые слова были абсолютно искренни.
Аргус осторожно сдвинул с головы обнимавшей его Мии простенький светлый платок, ласково погладил яркую рыжую макушку, любуясь таким непривычным, таким огненным цветом. Мягко отстранил её от себя, заглянул в глаза, нежными прикосновениями оттирая с щек слезы — и потянулся вперед, прижимаясь к губам в первом поцелуе.
Тело моментально обдало горячим ветром — как захлёстывает солёной волной стоящего на пристани человека. Сердце застучало как бешеное, сорвалось в галоп, и, когда вздрогнувшая вначале Мия робко ответила и потянулась навстречу, Аргус уже не видел и не слышал ничего. Ни появившуюся у входа в сад монахиню, тут же кинувшуюся за подмогой, ни криков сбежавшихся сестёр, принявшихся оттаскивать Мию… Аргуса толкнули, едва не попав в лицо, он отпустил руки, потерял равновесие, полетел вниз — но видел перед собой только лицо зовущей его Мии. Она сияла. Сияла, как самый настоящий ангел.
Мию заперли в келье, Аргус же уехал в столицу. Покой потеряли оба.
Аргус был так занят путешествием и поиском работы на новом месте, что не сразу заметил странные изменения в себе — а позже решил, что, падая, сильно ударился головой. Перед глазами то и дело мелькали какие-то полупрозрачные силуэты, порой они вели себя как разумные существа, а иногда он слышал странные шепотки. Хуже всего, что порой, глядя на людей, Аргус видел ужасные вещи.
Он долго терпел, не желая пугать своего дядю, которому и так приходилось мириться с нежданным нахлебником под своей крышей — хотя Аргус отдавал ему все заработанные деньги, это пока были жалкие копейки. Но однажды испуганно отпрянул от пустого места — и тем выдал себя. Аптекарь, что странно, племянника за психа не принял и заставил всё подробно рассказать. А на следующий день, дождавшись, когда стемнеет и жена ляжет спать, приказал Аргусу надеть плащ с глубоким капюшоном и следовать за ним.
По правде сказать, ступая по узким извилистым переулкам, Аргус начал всерьез опасаться, что дядя решил от него избавиться. Однако аптекарь привёл своего племянника к едва приметной двери, дважды постучал — и вместе с ним шагнул в жилище мрачного сорокалетнего мужчины.
А дальше, в течение нескольких часов, ничего не объясняя, Аргусу задавали множество вопросов: о детстве, о семье и предках, о здоровье, о последних событиях, видениях и снах. Водили над ним какими-то кристаллами, читали заклинания… В итоге вымотали настолько, что ближе к полуночи он стал клевать носом и задремал прямо на стуле. И лишь вполуха слышал разговор взрослых и дядино согласие его оставить.
Так Аргус стал учеником шамана и узнал о своём проснувшемся даре.
Несколько следующих лет он потратил на то, чтобы научиться им управлять. Чтобы привыкнуть к обнажившейся изнанке мира, узнать её правила, разобраться в том, что он видит — но не показывать это окружающим. Сойти за обычного человека, умея читать чужие судьбы. Быть шаманом оказалось гораздо труднее и интереснее, чем лепить горшки.
И Аргус нарушил своё обещание: он почти не вспоминал о Мие. Изредка она приходила к нему во сне тихим зовом в окружении яркого свечения — и в дни после этого Аргус не мог сосредоточиться на учёбе. Всё думал о том, как теперь вернуться, не примет ли его воспитанная в монастыре девушка за одержимого.
Да и наставник его был откровенно против любых отношений ученика. «Женщины отвлекают. Женщины задают слишком много вопросов и лезут, куда не следует. Женщины слишком болтливы — и всё рассказывают соседям». Аргус чувствовал, что за всеми этими фразами стоит какая-то печальная история, но с расспросами не лез. Он был уверен, что Мия — совершенно особенная девушка, и подобные наговоры — не про неё. Вот только за столько лет ожидания она уже могла разочароваться и принять монашеский постриг.