Как говорит духовный представитель Далай Ламы XIV в России и странах СНГ Геше Джампа Тинлэй, “буддизм - это состояние сознания и сердца, - это внутренняя идея, - это концепция учения, которая помогает трансформировать наше сознание и личность изнутри.
Буддийское поведение в первую очередь подразумевает, что Вы никому не приносите вреда, во вторых предполагает помощь другим” (15, стр. 3-5).
А вот что говорит сам Его Святейшество Далай-лама XIV Тензин Гьяцо: “Буддизм - одна из многих религий мира, ее Учитель. В этом мире много разных лекарств для лечения разных болезней, и точно также есть много религиозных систем, служащих средством к достижению счастья всеми живыми существами - людьми и прочими. Каждая из этих систем отличается методами практики и формами своего выражения. Но мне думается, все они едины в том, что совершенствуют тело, речь и мысль практикующих, и в том, что они имеют благие цели. Все эти религиозные системы сходятся в Учении о неприемлемости дурных деяний речи, таких, как ложь и злословие, а также дурных физических деяний, таких, как воровство и убийство” (16, стр. 16-17). Таким образом, буддизм как духовный путь содержит черты, общие с другими религиозными учениями. Это некие универсальные духовные принципы. Перейдем теперь к истории проникновения буддизма в наш регион: “В Бурятию буддизм проник в 16-17 веках, в форме ламаизма, секты “гелукпа”. Официальное внедрение и укрепление буддизма в Бурятию усилилось после прибытия в 1712 году 100 монгольских и 50 тибетских лам”. (17, стр. 70).
“Сильное увеличение ламайских монастырей, из которых наиболее древний-Цонгольский дацан, первоначально называвшийся Кингонтуйским, построен в 1758 году, - и непомерное размножение духовенства, причем в 1848 г. число одних только лам дошло до 4546, вызвало со стороны правительства в 1853 г. распоряжение об ограничении числа дацанов 34 (из них только 3 в Иркутской губернии) и духовенства 285 лицами” (18, стр. 62).
К.М.Герасимова, исследовавшая историю проникновения буддизма в Бурятию, пишет об этом процессе так: “Феодально-церковная культура Центральной Азии, коей является буддизм для бурят иноземная, конфессиональная. Она складывалась в рамках монгольской раннефеодальной государственности, через обращение монголов в тибетский буддизм, первично усилиями духовенства красношапочной секты - сакьяпа, а вторично - желтошапочной секты гелукпа. В отличие от монголов Внутренней и Внешней Монголии, объединения эхиритских, булагатских и хоринских родов не имели политической основы для провозглашения буддизма официальной религией бурят.
Бурятские кочевья как провинция “монгольского мира” присоединялись пассивно к государственным актам “центра”. Сам факт смены религии свидетельствовал об изменениях в бурятском обществе, тенденции ” феодализации ” общинно - родового уклада. Установление ламаистской конфессии в Монголии, Бурятии, Туве, Калмыкии происходило по испытанной тибетской матрице обращения в буддийскую веру номадов - шаманистов. В Бурятии становление новой религии прежде всего, столкнулось с противодействием шаманов, что вызвало ответные репрессивные действия: ламы с помощью полиции (как официально признанная царизмом религия бурят) преследовали шаманов, арестовывали, высылали и т.д. Устраивали массовые сожжения онгонов и других предметов шаманского культа. Но духовную силу традиционного авторитета родовых шаманов, тем более знаменитых табайнаров нельзя было уничтожить физически. Требовалось длительное вытеснение из глубин народного сознания духовных традиций шаманских верований” (19, стр. 41-42).
“В XVII в. проповедники Нэйджитойн и Зая Пандита, последователи учения Дзонхавы, пользуясь поддержкой феодальной верхушки, с большим успехом пропагандируют учение секты желтошапочников среди монголов и ойратов, действуя на народные массы не только силою убеждения, но и льготами и подарками, а также репрессиями по отношению к шаманам и шаманистам. С этого времени ламаизм-буддизм быстро занимает господствующее положение, а шаманизм клонится к упадку и почти совершенно исчезает в Монголии” (20, стр. 176). О том, какая яростная борьба между шаманами и ламами происходило в Монголии, на примере Прихубсугульских дарханов поведал в своем докладе на международном симпозиуме “Центрально-азиатский шаманизм…” (УланУдэ, 1996 г.) монгольский историк О.Пурэв (см., О.Пурэв. Некоторые вопросы обрядности шаманов западного побережья оз. Хубсугул, стр. 71 в сб. “Центрально-азиатский шаманизм…”). Сыновей великих шаманов и шаманок признавали официально - со стороны главы буддийской церкви Монголии - в качестве больших хубилганов, буддийских перерожденцев. И, как говорят в народе, человек с сильным шаманским удха становился сильным ламой. Т.е. шаманские корни как бы не исчезали совсем, а прививались к новой духовной почве - усилиями буддийских иерархов. Но не все шаманисты обращались в буддизм. Иркутские буряты в гораздо меньшей степени приобщились к учению Будды, хотя, судя по их шаманским призываниям (см., Неопубликованные архивные материалы С.П.Балдаева, М.Н.Хангалова), Далай-лама призывался во время ритуалов (Посвящения и др.). Наряду с чисто шаманскими божествами и духами. (На это обратила внимание И.С.Урбанаева, опубликовавшая некоторые из этих материалов в сборнике “Центрально азиатский шаманизм…”).