По указанию тувинского шамана, иногда “на деревянной рукоятке (бубна-Н. А.), если она не была антропоморфной, а представляла собой перекладину с узкими лопастями на концах, вырезали вверху рельефные изображения горного козла (те), шкурой которого был обтянут бубен, всадника верхом на горном козле и в нижней части рукоятки - змею. Изображение торного козла шаман называл своей ездовой лошадью - те-холъге. Шаман всегда “дружил” со своим те-холъге, который защищал его от злых врагов и возил на себе. Если шаман чем-либо обижал своего те-холъге, то тот сбрасывал с себя шамана во время камлания, и последний не мог дальше камлать и, как правило, заболевал. Шаман мог камлать только с помощью своего те” [Потапов, l969a, с. 351-352]. Л. П. Потапов идентифицировал термин холъге с монгольским термином хойлга, означавшим лошадь, погребаемую с покойником, но этот термин в таком же значении встречался у якутов - хайлуга, холдъуга; у качинцев, сагайцев и бельтиров - койлага (с. 351-352). Отметим, что и у алтайцев конь, которого хоронили вместе с умершим, назывался койло am (конь койло) [Ойротско-русский словарь, 1947, с. 85].
Изображение змеи на рукоятке бубна означало плеть шамана. Ею он “погонял” свое “ездовое животное” и защищался от злых духов. Всадник верхом на козле, вырезанный на рукоятке, считался изображением самого шамана, едущего во время камлания [Потапов, 1969а, с. 352]. Представления о бубне как о верховом животном, по мнению Л. П. Потапова, имели древнюю основу, связанную с охотничьим бытом. Поэтому на ранней стадии шаманизма считалось, что бубен превращается в дикого промыслового зверя, на котором шаман ездит верхом. “Это можно рассматривать,- пишет Л. П. Потапов,- как свидетельство, что наиболее древние представления тувинцев о бубне как о животном возникли в горно-таежной охотничьей среде и отражали тотемистические воззрения на некоторых промысловых животных различных родоплеменных групп Саяно-Алтайского нагорья” {с. 354). На эти верования “наслоились более поздние представления, связанные с кочевым скотоводством и с верховой ездой на лошади” (с. 354).
Своеобразным духом-помощником у тувинцев был, видимо, шаманский костюм, символизировавший птицу (с. 357).
Тувинцы-тоджинцы. По данным С. И. Вайнштейна, тувинцы-тоджинпы верили, что дар шаманства почти всегда переходит по наследству. Дух умершего шамана “вселялся” в одного из его детей. Когда у шамана не было детей, его дух мог “вселиться” в любого человека. Так, случайно “приобрел” дар шаманства Бараан Чилопсан - один из информаторов С. И’. Вайнштейна [Вайнштейн, 1961, с. 176]. У тувинцев-тоджинцев, как и у других тюркоязычных этнических групп Сибири, дух, “заставивший” человека стать шаманом, признавался его духом-покровителем. В этой роли выступали также духи-хозяева тайги (с. 190).
Тоджинские шаманы в камланиях боролись со злыми духами и побеждали их благодаря содействию своих духов-помощников. Изображения, последних устанавливались в месте, где проводился обряд. Это были “вместилища духов” (ээрен - ленты разного цвета), части шаманской одежды, шкурки белок, изображения людей и животных, вырезанные из дерева и ткани или вышитые на тряпочках, чучела соболя и филина, набитые сухой травой” (с. 185). По мнению С. И. Вайнштейна, ээреном шамана был “шаманский наплечник”, приобретенный Ф. Я. Коном и хранящийся в Государственном музее этнографии народов СССР. “Он представляет собой сшитую из красной материи на синей подкладке ленту длиной 67 см. С наружной стороны вдоль всей ленты вышиты подшейным волосом оленя изображения различных животных: собаки, птицы, лошадей, оленя” (с. 185). Изображения шаманских духов имелись на его костюме. На спине плаща были “жгуты, изображавшие стреляющих змей” (с. 185). К своим помощникам шаман обращался во время камлания, предлагал им превратиться в различных животных и птиц и преследовать злого духа. Например:
Превратимся в ворона,
Понесемся плавно,
Где и в каком месте
Будем лизать красную кровь?
Превратившись в ястреба,
Наблюдаем сверху.
Превратившись в тайменя,
Этот злой дух (аза)
Почему поворачивает назад?
Почему беспокоится?..
Превратившись в орла,
Наблюдаем со всех сторон.
Легкие и сердце,
Вену и печень
Разорвем на куски!
[Вайнштейн, 1961, с. 185]
К числу сверхъестественных существ, способствующих тоджинским шаманам, относились их бубны, так как они на них “путешествовали” в ходе сеанса камлания. Бубен в заклинаниях назывался конем, но при оживлении бубна сильный шаман “подражал движениям и крику животного, кожей которого был обтянут бубен, рассказывал, где пасся лось или марал, сколько ему лет, о чем он думал и т. п. “(с. 182).