Представления об обучении кут шаманов, призванных духами нижнего мира, во многом совпадали с приведенными сообщениями о воспитании кут шамана духами-небожителями. Так, по мифу, записанному Г. В. Ксенофонтовым, подземные абаасы также помещали кут будущих шаманов на ветвях дерева, растущего в их стране. Это была ель с девятью ярусами ветвей. Чем выше на них помещались кут шамана, тем он был сильнее [Ксенофонтов, 1928, с. 17.]. По другому мифу, зафиксированному тем же автором, злые духи уносили кут в свой мир и заключали в особый дом, стоявший у источника девяти родов злых духов [Ксенофонтов, 1929, с. 26]. Самых больших шаманов обитатели нижнего мира поручали духам раздора И зла (Харса Дьабын). Эти существа взращивали кут шаманов в особой зыбке. По истечении срока воспитания кут будущих великих кудесников будто бы закалял в огне Кыдай Бахсы - дух-покровитель кузнецов [Ксенофонтов, 1928, с. 9].
Позднее происхождение, видимо, имели мифы, в которых рассказывается, что кут лиц, получивших дар шаманства от обитателей нижнего мира, воспитывали в своей юрте северные злые духи - старухи (с. 49).
По сведениям, зафиксированным среди вилюйских якутов А. А. Поповым, шаманы, призванные духами нижнего мира, тоже делились на добрых и злых. Первыми становились лишь шаманы, обученные духом-покровителем кузнецов Кыдай Бахсы. Кут всех будущих шаманов духи нижнего мира первоначально передавали северным старухам. Те помещали кут в железные люльки и до трех лет вскармливали своей грудью. После этого салгын-кут доброго шамана “несколько лет воспитывается на огне, в том самом месте, где это божество (Кыдай Бахсы) вставляет сопла своих кузнечных мехов. Эти шаманы носят название шаманов духа огня”. Салгын-кут злого шамана “уносилась в такую непролазную грязь, дальше жилища самого Арсан Дуолайа (другое название Бытыктах - бородатый), властителя подземного мира, в которой вязнут даже пауки, и здесь в виде птенца гагары или кукушки претерпевает невыносимые страдания: у нее сгнивают перья, слезает кожа, кормится она исключительно душами своих родичей и различными гадами”. Птенца через определенное время - год или три года - духи вынимали из грязи и подсушивали “на солнце, причем если шаману суждено быть особенно жестоким, стегают его талинками, отчего птенец превращается в громадную лягушку величиной с юрту”. В дальнейшем обитатели нижнего мира “закаливали” салгын-кут будущих знаменитых шаманов, кладя их “на полтора года в сулему и на полтора года в воду болезней”. По поверьям вилюйских якутов, “закалку” кут хилого человека могла не выдержать и расколоться надвое, тогда якобы он умирал [Попов, 1947, с. 284].
После “закалки” салгын кут знаменитого шамана снова “возвращали” к “северным старухам”, где их дальше обучали, превратив в воронов. По окончании срока воспитания салгын кут возвращалась к больному (с. 284).
По верованиям верхоянской группы северных якутов, описанным И. А. Худяковым, души шаманов, призванных обитателями нижнего мира, высиживает их мать-зверь в гнезде на шаманском дереве, находящемся на севере, в смертном море. Шаманы вылупляются будто бы и” четырехгранных камней, которые родят лягушки, живущие в смертном море. Шаманы “рождаются” после того, как мать-зверь парит камень в течение девяти дней. “Камень лопается и из него выходит птенец”, который потом превращается в шамана. После того как птенец становился размером с гнездо, где он вскармливался, мать-зверь спускал, его в смертное море. Там он, превращаясь в разных животных, подвергался мучениям. Затем в образе птицы, например ястреба, взлетал в небо к Маган Сылгылаху (имеющего белого коня). Последний, по пояснению И. А. Худякова, был дьяволом, имеющим чисто белый конный скот [1969, с. 308-309]. Выше было прослежено, что божеством-владельцем белых коней был Юрюнг айыы тойон, глава божеств-небожителей айыы. У него будущий шаман тоже учился, а затем его спускали на землю и “отправляли” под землю к корню почтенных шаманов (и кузнецов). Эти духи заклинают, его стать добрым шаманом, охраняющим якутов и их скот, отделяют от костей и разрезают все его тело на куски, разбрасывают их и разбрызгивают его кровь в жертву духам нижнего мира. К тем духам, которым достались кровь и тело будущего шамана, впоследствии он будто бы мог совершать камлания. После раздачи старого тела духи наделяли его новым телом и кровью. “Затем, поставивши (юного) шамана на ноги, садят его и подают ему крови. Если новый шаман будет “едуном” (сиэмэхойун), т. е. вредным шаманом, то он с храпом падает навзничь”. На этом “обучение” будущего шамана духами нижнего мира завершалось (с. 309-310). Озновныз моменты вскармливания будущих шаманов нижнего мира, описанные И. А. Худяковым, имеют параллели с данными, записанными среди центральных и вилюйских якутов. Вместе с тем любопытно, что в воспитании шамана, призванного духами нижнего мира, у верхоянцев есть свои особенности. Это - участие духов верхнего мира и деление шаманов на добрых и злых. Если у вилтойских якутов добрыми считались лишь шаманы, получившие дар шаманства от духа-покровителя кузнецов, то у верхоянских якутов “добрыми” становились шаманы, “не пившие” кровь после “рассекания” их тела духами и получения новой плоти и крови.