Человек, заболевший “шаманской” болезнью, обращался у челканцев к старому шаману, который определял духа, причинившего болезнь, указывал срок начала камлания и количество бубнов будущего шамана (по сообщению челканки Дарьи Сакешевны Курускановой, 1888 г. рождения, с. Бийка Турочакского района Горно-Алтайской АО, 1979 г.). Когда умирал шаман, челканцы принимали меры для “ускорения” появления нового. В этих целях они снимали с бубна умершего шамана какую-нибудь из железных подвесок и засовывали “ее в щель в темном углу амбара, не разрешая никому до нее дотрагиваться” [Хлопина, 1978, с. 78]. Видимо, в этом случае духи-покровители шамана легче “находили” свою родню и быстрее вселялись в будущего шамана. Таким образом, религиозные поверья северных алтайцев о страданиях и избранничестве шаманов в основном совпадали с южно-алтайскими.
Хакасы. Качинцы. По хакасским верованиям, будущий шаман тоже болел. Так, по материалам П. Островских, “один молодой качинец сделался совершенно ненормальным и нигде не мог найти себе покоя: он видел страшные сны, с ним бывали припадки. Старуха-мать обратилась к знаменитому каму, и тот посоветовал ее сыну изучать шаманское искусство. Инородец послушался; камское занятие пришлось ему по душе, и он избавился от болезней”. Отец же качин ского шамана Одежкина объяснял, что сын “держит одежу (шаманский костюм,- Н. А.) для себя… хворает, а как наденет ее, так ему и легче станет” [Островских, 1895, С. 344]. Качинский шаман Ти-ников заболел нервной болезнью, когда ему было уже около 30 лет. Духи, причинившие недуг, будто бы предупредили его, что если он не станет шаманом, то умрет [Суховский, 1901, с. 148].
По качинским поверьям признавалось, что предназначенность в шаманы можно узнать уже сразу после рождения ребенка. Так, когда его клали в зыбку, он перевертывался сам - голова оказывалась там, где находились ноги. Будущий шаман иногда во сне пел и бывал вообще очень пуглив (нервен) (записано от качинки Ирины Егоровны Курбижековой, около 60 лет, пенсионерка, с. Устинкино Орджоникидзевского района Хакасской АО, 1977 г.). Человек, способный вступать в контакт со сверхъестественными существами, самовольно не мог приступить к совершению мистерии: сначала его должны были “найти” дети духа Каратага. Они начинали поиски кандидата только в случае смертельной болезни какого-нибудь шамана. Найдя подходящего человека, дети Каратага причиняли ему особую болезнь [Потапов, 1981, с. 128]. Если заболевшего избранника не посвятить в шаманы, он мог якобы превратиться в идиота (записано от качинпа Семена Федоровича Кангашова, род ах-сохы, учитель истории, 1927 г. рождения, с. Аршаново Алтайского района Хакасской АО, 1977 г.).
Кызыльцы. Верующие из этой этнической группы интерпретировали шаманский недуг так же, как и качинцы. Они полагали, что шаманом человек становился лишь после болезни, которая наступала по решению духов гор или воды (записано от кызыльпа Степана Евгеньевича Саможникова, род кызылох (?), 1903 г. рождения, с. Устинкино Орджоникидзевского района Хакасской АО, 1977 г.).
Сагайцы. По их верованиям, дар шаманства передавался от бывшего духа-предка или от духов-хозяев гор и духа-хозяина оспы [АИЭ АН СССР (ЛО), ф..К-V, оп. 1, д. 475, л. 1, 4-5]. Шаманы, получившие свой дар от предков, бывших шаманами, точно перечисляли их. Так, Е. М. Кызласов из рода горных харга (информатор В. Диосеги) рассказал, что прародителем его рода являлся Пур, сын которого “Стук был шаманом. От Стука родился Хызынях. От Хызыняха родились два сына. Старший из них не был шаманом. А младший - Хызылас - был шаманом. От Хызыласа родился единственный сын Торях. От Торяха - Паятай. От Паятая родился Очи, от Очи - Мамай. Я, Егор, родился от Мамая и стал шаманом” [АИЭ АН СССР (ЛО), ф. K-V, оп. 1, д. 475, л. 14]. Сагайды считали, что человек страдал шаманским недугом со дня рождения, но припадки начинались тогда, когда приближался срок посвящения в шаманы [АИЭ АН СССР (ЛО), ф. K-V, оп. 1, д. 475, л. I]. Это происходило после смерти какого-нибудь шамана в его роде (по сообщению сагайпа Ивана Семеновича Сылтрекова, 1911 г. рождения, с. Чиланы Таштыпского района Хакасской АО, 1977 г.). Болезнь могла начинаться у людей в различном возрасте. Так, Д. А. Клеменц опубликовал сообщение о том, что “у сагайцев мальчик 14 лет, которого духи призывали служить им, все время хворал, по ночам часто кричал или уходил и пропадал до утра. Вернувшись, не помнил, где был. С детьми не играл и чуждался людей. Когда его мучили духи, лежал часами без памяти” [Дыренкова, 1930, с. 270]. Е. Г. Кызласов рассказал, что он заболел в 23 года и страдал в течение семи лет. Стал шаманом в 30 лет [АИЭ АН СССР (ЛО), ф. K-V, оп. 1, д. 475, л. 14].