Шаманы, получившие дар шаманства от хозяина своей родовой горы, якобы во время камлания посещали его и среди множества шаманских атрибутов “находили” то, что им “предназначено”. Духи показывали каждому кандидату различные виды атрибутов шаманства: каменные, роговые колотушки, колотушки из таволги, обтянутые заячьей шкурой, я колотушки, называемые аба (медведь); бронзовые бубны, бубны, обтянутые звериной шкурой, шаманские шапки и шубы. Среди них будущий шаман “обнаруживал” свои личные ритуальные атрибуты [АИЭ АН СССР (ЛО), ф. К.- V, оп. 1, д. 475, л. 2].
Вид и размеры бубна шаманов, призванных Эрликом, определял он. Бубен заказывали человеку, умеющему его делать. Материал для обечайки он откалывал от живого дерева, не срубая его. Местонахождение такого дерева указывал шаман.
Сагайцы, по данным В. Диосеги, изготовив бубен, отдавали его на три дня детям, и они должны были по вечерам играть им. Лишь после этого на бубне рисовали сакральные изображения [л. 10, 17]. Л. П. Потапов сообщал, что после сборки нового бубна все присутствующие, включая женщин, имитировали шаманское камлание “вечером или ночью, пока бубен не был оживлен, и даже ходили с ним по домам своего или соседнего улуса”. Это действие, по словам одних информаторов Л. П. Потапова, проводилось до нанесения рисунков на бубен, по словам других - после [1981, с. 134]. Разница сведений об этой части церемонии становления сагайских шаманов может быть связана с локальными родовыми особенностями ее проведения.
После изображения на бубне рисунков, указанных шаманом, совершался обряд, “оживления” бубна. Информаторы Л. П. Потапова сообщили ему, что в отличие от качинпев сагайцы не назначали специальных помощников для изготовления бубна. “Оживление” проводил сам шаман (с. 134). По нашим полевым данным, этот обряд совершали два шамана - посвящаемый и его наставник (по сообщению сагайца Ивана Семеновича Сылтрекова, 1911 г. рождения, с. Чиланы Таштыпского района Хакасской АО, 1977 г.). По записям В. Диосеги, шаман Е. Кызласов сам “оживлял” свой бубен, а его “сопровождали девять черных и семь желтых (белобрысых) людей и три ребенка” (среди сагайцев довольно часто встречаются шатены). Для проведения обряда приготовляли три кадки браги. В начале “оживления” бубна шаман искал кут козла, кожа которого использовалась для обтяжки бубна. Для этого он шел “обратным” следом к месту, где был убит козел, прослеживал весь его жизненный путь и в месте, где тот родился, ловил кут. В этом случае бубен “оживал”. Затем шаман отправлялся к месту жительства своего духа-покровителя. По пути к нему он прибывал к духу-хозяину перепутья дорог, откуда начинались пути к местам жительства всех духов как верхнего, так и нижнего мира. Вспомним, у якутов тоже существовала вера в духов перепутья дорог, ведущих к божествам, дарующим кут людей и скота. Во время камлания к этим духам якутские шаманы приносили жертву духам-хозяевам перепутья. Сагайцы тоже угощали духа-хозяина перепутья брагой из меньшей кадки. Получив его разрешение на дальнейшую поездку по мифическому пути, шаман добирался до территории своего духа-покровителя и угощал оставшейся в двух кадках брагой. Покровитель, осмотрев бубен, оделял шамана духами-помощниками [АИЭ АН СССР (ЛО), ф. К - V, оп. 1, д. 475, л. 9-12, 15-18].
По данным Л. П. Потапова, осмотрев первый бубен, хозяин священной горы определял, сколько лет им шаман будет камлать и количество бубнов, которыми он сможет обладать. “Возвращался шаман в юрту на гусе, которого он вызывал для этого, а бубен сам находил дорогу в эту юрту” [Потапов, 1981, с. 134]. “Возврат” шамана на гусе совпадает с аналогичным приемом в камлании алтайских шаманов в верхний мир (см. главу IV, § 2).
Цикл сагайских обрядов посвящения в шаманы начинался с тайных камланий будущего шамана. Он в одиночестве “камлал, чтобы спрятать чула (духа-хозяина) бубна. Если бубен символизировал марала или козулю, он прятал его чула в глухой тайге, если коня - то в дупло дерева или обращал временно в ястреба… или сапсана… Чула бубна прятал он от других шаманов, ибо любой шаман, встретив чула чужого бубна, мог его легко погубить и тем самым погубить и шамана-владельца” (с. 134).