— Насколько я знаю, это невозможно… — прошептала поражённая королева и неверяще прикрыла веки. — Она была так близко к колдовству, но смогла отказаться. Невероятно.
— Думаю, наша девочка вполне способна прожить без магии, создать семью и родить детей. К тому моменту, возможно, сила шаманки переключится на кого-то другого. Есть надежда избежать судьбы ведуньи. Избежать одиночества и холода пустыни в душе.
— Да, может, ты прав, — выдохнула Газиса, но в глубине души женщины поселилась тревога, которую никак не получалось приглушить. — Пойдём, поедим. Возьми Рондгула с собой в Зал советов. Эльхам на днях во время массажа, сказала мне, что её брату требуется внимание отца. Чтобы он нашёл себя, потому что заблудился в слухах и выбрал в друзья плохую компанию.
— Даже так, — удивлённо вскинул кустистую тёмную бровь вождь, слова дочери заставили его задуматься о судьбе сына, — как интересно. И я чувствую, что это правда. Рон стал слишком злым, высокомерным. Я даже не заметил, как упустил его из вида и перестал принимать участие в его воспитании.
— Мы оба виноваты. Но Шариз уверена, что ещё не всё потеряно. Кстати, вчера слуги видели их вместе, как наша дочь, рисуя на пергаменте, одновременно что-то рассказывала внимательно слушающему Рондгулу.
— Надо спросить его, что именно ему поведала старшая сестра, — любопытство не было присуще грозному правителю народа наннури, но отчего-то вдруг разыгралось.
Негромко переговариваясь, супруги вышли из комнаты и спустились в столовую. Насколько знал Горн, Шариз-Эльхам всё ещё спала, а Рон должен был уже проснуться. Так и оказалось: сын сидел в столовой и ждал родителей, чтобы приступить к завтраку.
— Рондгул, сегодня весь день ты проведёшь со мной, — в самом конце трапезы, объявил Горн, а Рон, услышав его слова, даже подскочил с места — настолько его обрадовало услышанное!
— Правда? Папа, я буду с тобой рядом? — выпалил мальчишка, позабыв, что должен быть скупым на эмоции, как истинный мужчина.
— Правда-правда, — не стал журить Рона за несдержанность вождь, при этом стараясь не улыбнуться. Эльхам права, кроме дочери, у него ещё есть и сын. И стоит уделить ему как можно больше внимания и времени, дабы вырос истинный Заклинатель пустыни.
Вдвоём с Рондугом они направились из поместья в Зал советов, где их уже ждали главные советники Зэлеса.
— От каждой семьи по воину, — начал совещание Горн, спокойным взором тёмных глаз окидывая собравшихся людей. — И надо решить, кто из заклинателей отправится со мной на большую охоту. Я вообще считаю, что должны пойти все.
— Это опрометчивое решение! — воскликнул седовласый воин со множеством косичек в густой бороде, — мы не можем так рисковать заклинателями, их слишком мало!..
Собрание было в самом разгаре, когда двери в помещение распахнулись и внутрь вбежал капитан городской стражи:
— Повелитель! — мужчина упал на одно колено, — прости, что столь грубо прерываю совет, но ваша дочь… Принцесса Шариз-Эльхам сейчас на берегу Ньеры… и она… О-о-о! Вы должны увидеть это сами!
Сердце Горна замерло на секунду, а потом забилось суматошно, часто-часто.
— Веди! — прорычал вождь, вскакивая с места и стремительно спускаясь по лестнице.
Он бежал к озеру так быстро, как, наверное, никогда в жизни. А следом за ним торопился Рондгул, стараясь не отстать от отца. В глубине души мальчик даже несколько заволновался за старшую сестру — ведь она рассказывала такие необыкновенные сказки! Будет жаль, если девчонка утопнет и он не узнает концовку той истории о мальчике, который выжил.
От Зала советов до оазиса было рукой подать, поэтому путь не занял много времени.
Народа собралось — тьма. Они молчали, смотря куда-то вперёд.
— Пропустите! Дорогу вождю! — прикрикнул идущий впереди стражник. Люди, завидев повелителя, тут же расступались в разные стороны, образуя живой тоннель.
Горн был выше многих на целую голову, но всё равно не мог разглядеть, где же его дочь?
И только, когда толпа расступилась, он увидел свою Шариз-Эльхам. Челюсть правителя Наннури едва не пробила прибрежный песок.
Эль зависла в воздухе, а вокруг неё, переливаясь и мелодично журча, словно живая, извивалась, поблёскивая на солнце серебром, бирюзовая вода.
— Папа, — отмер Рон, голос его был тих и едва заметно дрожал, — как такое возможно?
— Не знаю, сынок… Но непременно выясню.