— Нет. Не тогда. Я не научился этим техникам у шуаров. Во времена службы в «Корпусе Мира», сразу после завершения обучения в школе менеджмента я этого сделать не мог.
Он кивнул. — Да, такие вещи, как способность к превращению, прорастают в тебе только со временем. Но скажи, что собирался делать твой шеф? К чему он все это говорил утром?
Я ответил не сразу. — Он часто говорил о власти корпораций. Однажды сказал, что американский капитал останется в Индонезии, и это уже никак не изменить. Он посоветовал «работать с ним». Он убеждал узнать как можно больше о мире бизнеса.
Он сказал, что в самой капиталистической системе не было ничего плохого, но у каждой корпорации есть мечта, и говорил про своего рода «коллективную мечту», которая обязательно должна появиться.
— Мечта? Он использовал это слово? Как интересно! И как он определил эту коллективную мечту?
Я сказал Вьехо Ице, что Кнут Торсен часто говорил о явлении, которое он называл «соревновательным потреблением». Он даже порекомендовал мне книгу об этом, но я уже забыл ее название. Он описывал управляющих корпораций как своеобразную подтанцовку, которая призывает соревноваться в потреблении. Мне в голову приходит образ выстроившихся в ряд мужчин в деловых костюмах, машущих помпонами и выкрикивающих лозунги, вдохновляя игроков на футбольном поле. Каждый раз, когда мы приезжали в торговый центр, он называл его «игрой». Он показывал на покупателя и говорил:
— Вот хороший игрок, истинный победитель. Корпоративные болельщики заставляют нас бегать по заасфальтированному игровому полю и стараться собрать как можно больше безделушек. Чемпионом становится тот, кто финиширует с самой полной корзиной.
Вьехо Ица протянул руки к солнцу. — Я чувствую, что твой Кнут — настоящий Меняющий облик, — сказал он, когда я закончил. — Или, по крайней мере, он хорошо понимает, что такое превращение. Очень впечатлило то, что он упомянул слово «мечта». Вплоть до того момента он казался проницательным наблюдателем, возможно, мудрым философом. Но это изменило мнение о нем. Ты знаешь, о чем я говорю, не так ли?
Я кивнул. Мне хотелось услышать больше. — Можем ли мы еще раз поговорить о том, чем мечта отличается от фантазии?
Он убрал руки в тень и поднес к носу, глубоко вдохнув аромат солнца. — Есть очевидное. Первый шаг к превращению — понимание важности мечты. Меняющий облик должен быть в состоянии осознавать свои мечты и фантазии и отличать их друг от друга. Это часть намерения. Мы не можем понять свое намерение, пока этому не научимся. Ты следишь за моей мыслью?
— Да. Различать мечты и фантазии, чтобы создать намерение. Затем воплотить мечты в реальность. Я учу этому на своих семинарах.
— А фантазии? Я рассказал, что узнал от кечуа, шуаров, яванских и тибетских учителей, пока писал последнюю книгу: фантазии выполняют важную функцию, делая жизнь ярче и многограннее. Их надо ценить, наслаждаться ими, но не давать им энергии на материализацию.
— В этом и состоит различие, — добавил я. — Мечты мы действительно хотим воплотить в реальность. А фантазии — нет. Проблема в том, что порой трудно отличить одно от другого.
— Намерения приходят в беспорядок. А фантазии воплощаются в жизнь. — После чего мы оказываемся в большой беде. — Да, и при этом удивляемся, почему это произошло. — Хотя все дело в том, что мы даем фантазии энергию на воплощение, потому что верим, будто фантазии — это мечты… Послушай, ты говоришь, что превращение связано только с энергией. Но как же дух? Что происходит с ним?
— Дух есть энергия. — Да? — Все есть энергия. — Значит, когда люди говорят, что видят духов, они видят энергию? — Естественно. У меня появился следующий вопрос. — А ауры? — Тоже. — Он посмотрел на меня. — И это возвращает нас опять к теме превращения. Одна аура, одно энергетическое тело, входит в другую, смешивается с ней.
Я пришел в восторг. — В этом и заключается суть превращения? Он кивнул. Я чувствовал, что совершил прорыв в знании. — Это же очень просто! Если я хочу превратиться в дерево, то просто нужно позволить своей ауре слиться с аурой дерева…
Он предостерегающе улыбнулся. — Давай не будем использовать слово «аура», так как это всего лишь внешнее проявление. Мы говорим об энергии. Когда вы видите тепловые волны, вы не видите самой энергии. Ауры могут смешиваться и без превращения, то есть без соединения энергетических тел. Но когда энергетические тела соединяются, ауры тоже сливаются воедино.
— Хорошо. Все, что я должен делать, — просто позволить моему энергетическому телу войти в энергетическое тело дерева.
— Да, если ты действительно хочешь, чтобы это произошло, то сначала ты должен хорошо узнать энергетическое тело дерева. Заняться созерцанием.
— Для современных людей это усложняет задачу, не так ли? — Да, большинству людей вообще чужда мысль о созерцании, особенно о созерцании того, во что они хотели бы превратиться. Забавно, не так ли? Но в любом случае созерцание — это вопрос практики.
Он от души рассмеялся. Новые вопросы и мысли роились в моей голове. — Ты сказал: «Если ты действительно хочешь, чтобы это произошло».
А может ли превращение произойти помимо моей воли?
— Например, то, что ты называешь реинкарнацией, — это тоже превращение.
— Да, прошлые жизни. Но, предположим, я сознательно решил совершить превращение. Могу ли я превратиться в ягуара, если ни разу в жизни не видел этого зверя? Должен ли я находиться рядом с тем, во что хочу превратиться?
— Нет, если ты хорошо знаком с энергетическим телом ягуара. Твоя энергия не должна в буквальном смысле смешиваться с другой энергией. Твое энергетическое поле должно просто изменить свои свойства, чтобы они совпадали со свойствами другого энергетического поля. Но помни: любая «инаковость» — всегда иллюзия, потому что, как мы уже говорили ранее, вы уже едины. Все есть энергия. И эта энергия обладает некоторыми изменчивыми свойствами.
— Вибрациями. — Можешь использовать это слово, если оно тебе нравится. Это не важно.
Я вспомнил, что прочел где-то, будто бы межгалактические путешествия могут совершаться только в форме передачи энергии, а не при помощи ракет. Никакие механические приспособления никогда не смогут развить нужную скорость.
Я рассказал ему об этой теории. Он с улыбкой кивнул. — НЛО, — сказал я, — это проявления энергии. — Как, по-твоему, были построены пирамиды майя? Я осмотрелся вокруг. Я подумал обо всех блестящих умах, работающих над разгадкой тайны древних сооружений — мексиканских, египетских пирамид, крепостей инков, храмов персов, статуй на острове Пасхи, рисунков на плато Наска в Перу. И о многих других — и понял, что все это могло быть создано очень легко, если бы были известны секреты перемещения и превращения. Эти выводы меня просто ошеломили. Однако я с беспокойством думал, что я все еще далеко от того, чтобы начать изменять мое собственное энергетическое тело.
— Дело в намерении, — сказал он, не дожидаясь, пока я его спрошу. — И в вере.
— И все? — Созерцание. И отсутствие страха перед превращением. Об этом мы уже говорили.
Мне пришла в голову другая мысль. — А что ты скажешь о мужском и женском начале? Я имею в виду, можем ли мы изменять пол? Могу я стать женщиной?
— Ты уже был женщиной. — В прошлой жизни? Да, я верю, что так оно и было. Но как насчет этой жизни? Могу я превратиться в женщину?
— Естественно. Мужское — это всего лишь изменчивое свойство энергии, как и женское. Разница невелика. Меняющие облик могут менять и свой пол.
— Трансвеститы, — это слово вылетело прежде, чем я спохватился. Он серьезно на меня посмотрел. — Интересно, что ты упомянул это. Это старый шрам на теле нашей цивилизации, один из симптомов боязни превращения. Эти люди могли по-настоящему измениться, если бы только осмелились и искренне поверили, что могут.
— И поняли технику. — Я думаю, что некоторые понимают.
Я рассказал ему о племенах в Индонезии, где трансвеститов почитают как святых, как великих шаманов.
— Был ли у этих племен, — спросил Вьехо Ица, — контакт с миссионерами?