После того, как эти общие положения были приняты, мы приступили к определению задач, выбору названия и созданию структуры.
Мы установили три основные задачи, связанные с превращением нашего общества: способствовать экологическим изменениям в обществе, защитить леса и использовать мудрость коренных народов для поддержания равновесия в окружающей среде и в социуме.
Затем пришла очередь названия организации. Мы перебрали несколько вариантов и остановились на Dream Change Coalition (Коалиции изменения мечты).
Наконец, мы приступили к работе над структурой. Решили, что коалиция должна стать чем-то вроде философии или религии, чтобы к ней мог примкнуть любой человек. Никакого специального ритуала не требуется. Слова «Я член Коалиции изменения мечты» просто означают, что произнесший их верит в цели этой организации.
Старейшина шуаров описал наше движение как «коробку с семенами, которые подхватывает ветер, чтобы рассеять по всей земле». Шаман кечуа добавил: «Вера и мечта — вот все, что нужно, чтобы изменить что угодно». Их слова напомнили о вопросе, который часто задают на семинарах: «То есть вы предлагаете, чтобы мы здесь, в Нью-Йорке, вернулись к образу жизни наших предков?»
Сначала я говорил всего лишь о более экологичном образе жизни и о необходимости ставить блаженство выше стремления к власти. Теперь вижу и другие возможности. Дело в том, что совсем недавно я начал понимать, что мы действительно можем вернуться к принципам, на которых построены шаманские культуры. Мы можем стать Меняющими облик, приняв идею о том, что все происходящее имеет свои причины, которые могут быть недоступны пониманию; что не существует никакой иерархии; что каждый из нас неотделим от «другого»; что мечта является прямой линией связи с некой высшей силой; что счастье связано не с производством и потреблением, а просто с ощущением единства с миром и полноты бытия. Мне показалось, что это позволит сбросить оковы страха, созданные современной цивилизацией.
Я понял, как превращение всегда происходит на двух уровнях — мечте об изменении и воплощении этой мечты в реальность, — так и Коалиция изменения мечты должна быть чем-то большим, чем группой людей с общими интересами и задачами.
Мы должны были изменить структуру организации, чтобы три основные задачи могли быть реализованы. Однако эта идея, казалось, противоречила решению придерживаться некорпоративной структуры.
Однажды во сне я увидел Кнута Торсена. Мы стояли вместе у окна его комнаты в отеле, смотря на порт Юджинг Панданг. Два проа бугисов проплывали мимо друг друга, их носы поднимались на волнах, как будто в знак приветствия.
— Корпорация — это инструмент, — сказал он, — очень могущественный инструмент. Он может уничтожить нас. Или стать нашим спасением.
Следующим утром я забронировал билет на Юкатан. Огромная каменная пирамида возвышалась над джунглями, подобно вулкану, устремляясь в утреннее небо. Она казалась частью пейзажа, сестрой леса. Вьехо Ица и я сидели в тени между стеной деревьев позади и огромной пирамидой перед нами.
Пока я описывал события, случившиеся с нашей последней встречи, мои приключения с превращениями, его глаза оставались прикованными к величественному монументу, который был ему так хорошо знаком и который не подчинился ни богам, ни людям, ни времени.
Я закончил свою историю и сидел молча, ожидая его комментариев. Восходящее солнце позади пирамиды создавало чарующие узоры света и тени вдоль краев осыпающихся и неровных уступов. Время от времени луч попадал на осколок отполированного камня и на мгновение ослеплял меня.
— Что ж, ты сделал это, — сказал он в конце концов. — Ты совершил превращение на клеточном уровне.
— Да. — Это то, чего ты хотел, — усмехнулся он. — Ты очень твердо выразил свое желание, когда ты был здесь в прошлый раз. Я хорошо помню это. Мы говорили о роли Меняющего облик в выживании человечества. Ты сказал, что главной угрозой выживанию является деловой мир — мир менеджеров, политиков, рекламных агентств, телевидения и тому подобного. Короче, мир корпораций.
Я согласился, добавив, что все еще в это верю. — Когда я предложил тебе заняться изменением мира, ты был разочарован. Ты весьма определенно сказал, что тебя больше интересует физическое превращение, чем социальное. Ты хотел быть ягуаром. Но затем ты остановился на шаре энергии.
Он помолчал. — Так и было. — И ты сделал это. Ты все еще хочешь быть ягуаром? Теперь была моя очередь улыбаться. — Нет. Кресла, связки трав, копья и шара энергии было вполне достаточно. Я думаю, что пришло время вернуться к настоящей работе — спасению нашего вида и всех, кого мы увлекаем за собой. Ты обещал, что я смогу совершить и физическое превращение, и социальное. Я готов к социальному.
Он засмеялся. — Хорошая память. Что ты вынес из своего опыта с креслом?
Я часто думал об этом, поэтому не пришлось медлить с ответом. — Этот случай подтвердил, что мы действительно едины на самом глубинном уровне. Если бы всех людей учили превращениям, люди больше не стремились бы любой ценой занять как можно более высокое место в иерархии.
Он улыбнулся и кивнул, а затем снова начал рассматривать пирамиду. Я смотрел на свет и тень, которые дрожали на камнях, постоянно смешиваясь друг с другом. Чем дольше я смотрел, тем менее был способен отличить одно от другого. Там, где был свет, уже была тень. Где секунду назад была тень, теперь был свет.
— Когда с вершины смотришь вниз, — заметил он, — иногда сложно сказать, где заканчивается лес и начинается открытое пространство. Однако, когда ты здесь, это сделать очень легко.
Я задумался над этими словами, но, прежде чем успел ответить, он продолжил:
— Ты упомянул о программе спасения лесов. Можешь рассказать подробнее?
— Конечно. Мы называем ее КЗЗ — Компенсацией загрязнения земли. Идея этой программы выросла из разговоров с Тампуром и старейшинами ачуаров, когда мы поняли, что живое дерево гораздо ценнее срубленного, потому что без тропических лесов человечество не выживет. На этой встрече мы решили найти способ платить ачуарам не за срубленные деревья, а за сохраненные. Лично я рассматриваю КЗЗ как начало, как первый шаг в этом направлении.
Я объяснил Вьехо Ице суть этой программы. Дело в том, что углекислый газ — это крайне опасный газ, поскольку изменяет климат, приводя к парниковому эффекту, а при слишком высокой концентрации его в атмосфере мы просто-напросто можем задохнуться.
Мы способствуем его выработке каждый раз, когда ведем машину, садимся на автобус или покупаем одежду и еду, изготовленные на фабриках. В среднем каждый человек в мире несет ответственность за появление четырех тонн углекислого газа в год. В технологически развитых странах эта цифра намного выше. Я рассказал, как деревья поглощают углекислый газ в процессе фотосинтеза, и что все это говорит о необходимости платить людям, живущим в близком контакте с природой, за то, чтобы они защищали леса.
Мы можем подсчитать количество углекислого газа, поглощаемого одним акром тропического леса. Владелец электростанции или производитель автомобилей может заплатить КЗЗ, чтобы компенсировать загрязнение, которое вызывает его бизнес. Или это может сделать любой другой сознательный человек. Деньги отходят таким людям, как шуары, ачуары и юреу-еу-ваю-ваю, чтобы те заботились о деревьях, не поддавались искушению продать их лесозаготавливающим компаниям, нефтяникам или скотоводам. Цена очень невелика, а польза неимоверна — чистый воздух. Сама жизнь!
— Мне кажется, что это и есть настоящее превращение! — Тебе нравится? — Определенно, — сказал он. — Нет причин полагать, что корпорация обязательно должна зависеть от производства или продажи вещей, которые приносят разрушение. Продажа живых деревьев — воздуха — это очень разумная вещь.
Я заметил, что такая концепция может включать в себя защиту животных, растений, которые возможно использовать в медицинских целях, банки семян, территории, подверженные эрозии почвы, водоразделы.
— Этот список бесконечен, — сказал я, немного помолчав. — Но есть одна проблема.
— Какая? — Чтобы реализовать эту идею, необходимо все оформить юридически, что противоречит принципам, лежащим в основе Коалиции изменения мечты. В этом одна из причин того, что я здесь, — мне нужен совет.