В репертуар черной магии входит также нападение на душу врага. Так, например, Shuswap в штате Вашингтон и в Британской Колумбии имеют сумку целителя, в которую они заключают украденную душу или тащат ее к месту пребывания своего духа-союзника, живущего в месте, где восходит и заходит солнце и который сторожит душу [213].
Австралийские целители йналаи подвергаются большим опасностям, когда вместе со своими духами, довэ, покидают тело, так как враг может причинить им вред во время их путешествия Но он может также поймать их, отчего владелец души заболевает. У некоторых целителей есть сума, в которой оказываются заключенными довэ других людей [214].
Йекамус племени юманов с Огненной Земли либо высылает свою душу, чтобы она поймала душу врага, либо бросает против него невидимую стрелу. Он может также по принципу pars pro toto [215] поразить часть тела врага — например, ногти или волосы. Конечно, для нападения на противника можно использовать также духов зверей или духовные снаряды. Часто это задание выполняет дух-союзник, тотем или дух-супруг.
У племени унамбал северо-западной Австралии, чтобы убить человека, считается необходимым знать имя его «унгуд», то есть его души. Понятно поэтому, что все люди держат это имя втайне. С другой стороны, можно выманить «яяру», душу, из человека с помощью магических действий и внедрить ее в животное или во что-нибудь другое, например, ящерицу, которую тут же сжигают, чтобы человека постигла смерть. Другая возможность убрать с дороги неугодных соплеменников, это отправиться в коллективно инсценируемое сновидческое путешествие. Эти совместные полеты требуют невероятного напряжения сил целителя, отчего его душе, яяру, приносится во время этих полетов жертва, которая должна быть съедена душевной силой другого человека. Мужчины опускаются на землю и поют, пока не входят в транс. Целитель достает из воды змею унгуд, которая считается сотворительницей мира, сущностью, дающей жизнь и развитие. Целитель велит всем сесть на нее верхом, и путешествие начинается. Они мчатся с такой невероятной быстротой по воздуху, что другие целители могут наблюдать лишь дрожащий хвост змеи. Когда они достигают далекой земли, они садятся в кружок вокруг змеи унгуд. Доктор хватается за каменный нож и приносит в жертву одного из участников, разрубает его на куски и кормит его телом змею, — другие же спокойно взирают и потом сами едят куски мертвого тела. Доктор [216] очищает затем кости убитого, называет каждую соответствующим именем и складывает их в неправильном порядке — берцовые кости складывает с лопатками, голову с тазовыми костями и т. д. В то время как другие отправляются назад, доктор остается сидеть при костях. Когда он произносит над ними магические заклинания, они покрываются вновь мясом, и убитый возвращается к жизни. Из своего собственного пупка доктор вытаскивает вторую змею унгуд, и на ней верхом оба возвращаются домой. При пробуждении никто, кроме доктора, не помнит о случившемся, даже бывшая жертва ничего об этом больше не знает; однако позже ей снится сон-мириру, в котором на нее нападает змея унгуд, и вскоре затем этот человек долго хворает [217].
Обращение к черной магии во время борьбы с превышающими по силе белыми завоевателями не увенчивалась успехом. Указание на это предлагается нам, если таковые вообще встречаются, лишь в анекдотической форме, что здесь вряд ли следует приводить.
Хоны, целители племени зелк'нам с Огненной Земли, пытались всеми способами умертвить каспи, души белых завоевателей, однако без видимого результата. Они не могли, как ни пытались, умертвить привезенных белыми животных. Шаман Тененеск убедительно излагает этнологу Мартину Гузинде проблему:
«О, если бы мы, хоны, могли добиться того, чтобы суметь с помощью нашей yauter [218] схватить каспи колиотов. Мы бы уничтожили всех этих белых! Тогда было много могучих хонов. Каждый из них пытался с большими усилиями добиться того, чтобы приблизиться к каспи белых, но ни одному это не удавалось. Сколько раз я сам пытался это сделать. Я ничего не могу сказать, кроме того, что каспи белого устроен иначе, чем каспи нашего зелк'нама! Их каспи так подвижен, так дик и необуздан, что всегда увертывается от нашего йаутер. А то бы мы, хоны, прикончили быстро этих чужаков!» [219].
Вот история об одном фермере, овцам которого сильно досаждали собаки зелк'намов, отчего он убил нескольких из них. Индейцы сообщили это своему хону, который тут же ввел себя в состояние сна. Когда фермер выстрелил, из ствола не вылетела пуля, и сколько он ни пытался, ничего не получалось. Подобный же случай из собственной жизни привел Тененеск. Однажды, когда он был моложе, на него напали белые поселенцы. Один уже зарядил магазин своей винтовки, чтобы застрелить его. В величайшем горе Тененеск, собрав все силы, выслал сопернику навстречу своего каспи, и тогда при каждой новой попытке белых вложить патрон он катился назад. Так удалось Тененеску избежать беды [220].
Несколько подробнее мне бы хотелось коснуться происшедшего с Джеймсом X. Нилом [221], который с 1952 года по 1962 был старшим специалистом по инвестициям правительства в Аккре. По роду своей деятельности он сталкивался с преступниками, которые привлекали для своей защиты целителей, чтобы помешать инспектору. Как-то раз вечером Нил и его помощник с другом наблюдали, как из кустарника выползла серая змея и устремилась к ним. «Это была злая змея, один укус — и ты умираешь на месте. Могучие мужчины племени ю-ю изготовляют таких змей и высылают их на убийство. Как зачарованные, мужчины шли по следу змеи. Совершенно неожиданно она остановилась, словно наткнулась на невидимый оборонительный рубеж, который, вероятно, оборудовал один шаман вокруг дома Нила для защиты от «налетов». Османи обрубил ей голову кухонным ножом. Крови не было, что являлось характерным признаком искусственного существа. В другой раз, когда Нил собирался идти спать, он почувствовал присутствие в своей комнате какого-то существа, что вызвало у него тошноту и отвращение. В своем одичавшем саду, граничащим с небольшим перелеском, он часто находил ядовитых змей и насекомых, которые доползали до дома. Первой его мыслью было, что в комнате — змея. В постели его мысли вертелись вокруг этого мерзкого существа, которое и в самом деле вскоре показалось. Она шипела и ползла по его затылку. Он перепугался, выпрямился, включил свет и осмотрел перед зеркалом свое тело, но не смог найти ни одной ранки. Он посмотрел во всех углах комнаты, но ничего не нашел. В постели опять все повторилось. Внезапно он почувствовал жуткую боль в области солнечного сплетения. Страх Нила рос. Происходящее превратилось в схватку между его железной волей, которая оценивала происходящее как порождение фантазии, и расслабляющей, одолевающей его силой. Его желание выжить ослабевало. Следующей ночью атаки усугубились; теперь Нил «видел» нападающих на него; он пытался отбросить это видение, но непонятные животные упорствовали. Своими длинными головами они терлись у его затылка и копошились в области живота. Нил чувствовал себя все хуже. Бестии высасывали из него жизненную энергию и тем самым крепли сами, они становились все реальнее и опаснее. Чтобы отвлечься, он велел отвезти себя в бюро, где пересматривал почтовую корреспонденцию. Третья ночь прошла тревожно. Звери пожирали его со всем рвением, грозили выпотрошить. Нил понял: это были созданные мужчинами ю-ю сущности. Его тело стало игрушкой для этих созданий, но его мозг внимательно наблюдал за тем, что с ним происходило. В замешательстве он распорядился, чтобы его доставили в европейскую больницу. Но врачи были не в состоянии помочь, и тогда Нил обратился к дружившему с ним целителю Маламу Аларги, духовному наставнику мусульман, который, благодаря молитве, разрушил болезнетворную энергию и вернул ее напавшим.