Судьба великого шамана Иисуса, что характерно, не уникальна. Во все времена люди относились к вестникам истины более-менее одинаково. Дыба, плаха, костер, эшафот, очистительный кол и прочие средства технического прогресса шли в ход, стоило только шаманам появиться среди людей и предпринять попытку по открытию глаз страждущих. А методы всегда были одни, и слова, с которыми великие шаманы обращались к людям не менялись век от века. Чтобы там людям не казалось, и как бы кто не понимал слова великих шаманов, в соответствии со своей тяжелой наследственностью, рецепт всегда был один - «Открой глаза и увидь!». Но люди с широко закрытыми глазами продолжали слушать, но не слышали слова тех, кто приходил к ним из вечности, и извечное - «Я и Отец - одно!» всегда звучало приговором. У людей всегда были крест и огонь, а у шаманов всегда быт только долг. И никто из шаманов никогда не мог и не хотел изменить свою судьбу даже на толщину волоса. И люди продолжали смотреть на мир, и не видеть... Люди продолжали слушать, но они не слышали. И клубок проблем рос, и иначе не могло и быть. Никто никогда не сможет это понять, а дорога всегда только одна... И Мансур аль-Халладж снова и снова, в мириадах бесчисленных миров поднимается на плаху только затем, чтобы толпа услышала в тысячный раз его - «Ана аль Хакк!». И великий шаман Иисус снова поднимается на этот холм... И снова и снова, на фоне блеклого, словно выцветшего от жары неба виден этот страшный деревянный крест... И стартовая площадка для ухода домой уже готова, но нужно побыть человеком... Те самые несколько часов, которые растянутся на всю жизнь... Которые смогут вместить в себя всю боль этого мира и эти последние, выстраданные, и малопонятные обычным и нормальным - «Отец... я прошу... прости им, ибо не ведают, что творят...». И снова и снова бьется на причале Андрей, требуя от спасителя проверенного рецепта перемещения по водной глади... И снова и снова великий мистик, а по совместительству бывший принц успокаивает Андрея, предлагая увидеть иллюзорную природу причала, водной глади и прочих феноменальных проявлений... Вся эта история повторяется подобно дурному и страшному сну, много раз подряд, а апостол Павел лукаво улыбается и повторяет - «Мне все позволено, но не все полезно...». И корм, почти всегда, не в коня... И, конечно же, снова и снова будет звучать над водой протяжное «Я - не смогу!» Андрея... Снова и снова, в ответ на призывы шаманов открыть эти широко закрытые от рождения глаза мы все услышим дружное - «Мы не хотим!». И конечно же, как бы там кому не хотелось, а дорога всегда только одна. И вопрос только в одном, и так всегда было, и так всегда будет, и все шаманы склоняют колени перед мудростью того, кто все так чудесно продумал и устроил...