Жестокие условия сплотили общину накрепко, и здесь каждый чётко усвоил свою роль. Всякий общинник ясно понимал, что от него зависит жизнь его товарищей, и если он не поможет кому-то сегодня, не спасёт в нужный момент, то завтра он погибнет сам. От помощи ближнему зависела собственная судьба, и личный эгоизм разительным образом превратился в полною противоположность. Это была самая крепкая дружба, которая возможна, – дружба, рождённая в условиях вынужденного сосуществования. Происходило перерождение, когда каждый мог отдать жизнь за другого. Они даже внешне совсем изменились: это были смелые, жилистые и крепкие люди, готовые действовать в любых обстоятельствах. Более того, они по-настоящему превратились в единый организм. Моральный императив Учителя о человеческой взаимовыручке подтверждался на деле и помогал им выжить. Единственным смыслом их существования стало желание добраться до уже, казалось бы, недостижимой цели. Так случается, когда человек выходит за пределы разумной деятельности и действительно перестаёт опасаться смерти.
Тем не менее, люди становились всё более злыми и раздражительными. Двое потеряли от слабости бдительность и погибли, сорвавшись в пропасть. Ещё трое умерли от болезней. В живых оставалось тринадцать мужчин и пять женщин. И следом за путниками вырастали всё новые поминальные холмики из наброшенных камней. Впрочем, там часто даже не было умерших, ибо их вечной могилой становились скрытые под снегом расщелины.
И вождь уже снова стал слышать за спиной недовольные голоса и ловить взгляды исподлобья. Уже самые близкие из общинников готовы были вновь взроптать и броситься на него, как виновника их несчастий.
Даже во взоре Генриетты он читал лишь один невысказанный вопрос, от которого становилось не по себе. А конца пути всё не предвиделось. Неужели они попали в западню?
«Они постепенно теряют последние остатки веры, – сделал вывод Владислав, – а это хуже всего в человеке. Но, пожалуй, ещё хуже, что мы зашли слишком далеко – за сотни километров! И у нас нет ни сил, ни продуктов вернуться обратно». Тут действительно упадёшь духом!». Но для себя он упрямо повторял до сумасшествия: «Мечтай, надейся, верь. И действуй!..». Он уже приготовился к самому худшему для себя. Однако страшно другое – за ним шли люди, и куда им теперь деваться в заснеженных горах?
*****
Наступил очередной, уже неизвестно какой по счёту день. Общинники только что поднялись после тяжёлого сна и грелись у костра, топили снег для чая из трав.
– Нам надо обязательно сегодня одолеть этот перевал, – показал рукой на склон Высокая Скала. – Судя по карте, это последнее серьёзное препятствие на пути к нашей цели. Дальше мы будем двигаться только по низменным участкам.
– Успокаивает лишь одно – погода, – сказал со своей стороны Васильич.
Действительно, природа в очередной раз будто смилостивилась над путниками. Погода на удивление стояла тихая, снега прекратились, что давало возможность продолжить маршрут. Это вселяло в общинников некоторую надежду: возможно, климат на Земле снова станет благоприятным для проживания?
Все подкрепились и целый час нехотя собирались. Высокая Скала теперь даже опасался подгонять людей. Наконец, двинулись в путь.
*****
Солнце уже перевалило свою высшую точку, когда путешественники поднялись ещё на одну вершину хребта. Увы, кругом всё также белые снега, синие льды и теперь красные, безжизненные скалы... Нереальный ландшафт терялся за горизонтом, что могло вызвать безнадёгу даже у неисправимого оптимиста.
– Да-а… – протянул Иван, выражая столь неопределённым вздохом схожие мысли и чувства прочих участников похода. Он поёжился от всепроникающего, дувшего беспрерывно ветра. – Абсолютно никаких признаков жизни.
Он сказал это словно для себя, но все поняли, кому адресуется его скрытый посыл.
– Не будем спешить с выводами, – выдохнул Владислав. – Быстрее спускаемся с этой «крыши мира» на нижние «этажи». Где-то там найдутся «жилые комнаты» и для нас. Чёрные тучи, которые крадутся за нами с севера, явно предвещают новый снегопад.
– Вид взаправду впечатляющий. Лепота! – выдохнул Васильич, почесав затылок. – Теперь я лучше понимаю альпинистов, которые лезли невесть куда, чтобы полюбоваться такой неописуемой красотищей. Хотя я всю жизнь «на ты» с природой, а никак не могу привыкнуть к картинам, которые она рисует. Действительно, природа – истинный идеал для художников.