Владислав чувствовал, что впервые по-настоящему теряет веру и в себя, и во весь окружающий свет, который столь беспощаден к нему. Он поднял глаза к небу, будто пытаясь проникнуть сквозь него и увидеть что-то. Зачем ему теперь жить?!
– Нет, не-е-е-т!.. – вырвался из груди вождя громкий крик. И многократным эхом он прошел по кромешной тьме долины…
***
ЭПИЛОГ,
который почти не имеет никакого отношения к написанному выше
Но не сон ли я вижу, будто я пробуждён?
Будто сны были жизнью, будто жизнь – это сон?
Мигель де Уномуно
– Не-е-т! – рвался сам собой громкий крик из груди Владислава. Он открыл глаза, приходя в себя. Сон постепенно рассеивался, уносясь утренним туманом прочь. За окном едва-едва светало.
Парень дотронулся ладонью до лба, на котором выступил холодный пот. «Господи, что это было? – не мог поверить в происшедшее Владислав. – Это всего лишь кошмар? Или прекрасное сновидение? Всё было так реально…».
Его охватила невероятная, совершенно необъяснимая печаль – вот-вот, всего лишь несколько секунд назад он боролся, любил, страдал. И это оказалось неправдой? Владислав никак не мог поверить в то, что вполне спокойно лежит на подушке и белой простыне, что сейчас поднимется, сделает утреннюю зарядку, поест и отправится вновь на работу. Откуда-то из подсознания всплыло: «На всякий миг сего дня не оставляй в одиночестве меня. И тогда я с благодарностью и смирением приму всё данное Тобой – и беды, и радости...».
«Значит, я буду опять жить обычной жизнью и не бороться за своё существование? Не буду любить? – думал Владислав. – С трудом даже верится. Господи, аж в дрожь бросает от холода. Это в июне месяце-то!».
Парень тяжело встал с кровати, чуть-чуть помахал руками, чтобы согреться. Затем подошёл к окну, отодвинул тяжёлые шторы и остолбенел – за стеклом кружился густой пушистый снег.
А высоко в светлеющем небе среди разрывов туч сияла ярко-голубая звезда.
Конец ознакомительного фрагмента