Поначалу неофиты считали достаточно лёгким делом сосредоточиться на каком-либо слове, образе или предмете. Но первые же занятия охладили их рвение – удавалось сосредотачиваться на чём-то не более чем на минуту! Мысли бестолковыми тараканами расползались в разные стороны. Медитация оказалась невероятно сложным занятием! Это действительно был огромнейший труд души, в котором можно преуспеть лишь ежедневной практикой. Хотя, в конце концов, тяжелейшие, но эффективные духовные тренировки стали давать шокирующие всходы.
Главное открытие заключалось в том, что после длительных бдений последователи гуру начинали видеть Зрак Божий. Точнее, наоборот: в какой-то миг каждый из них при медитации вдруг узревал… что некое око пристально смотрит на молящегося.
Кто-то из апокалиптиков приходил к данному феномену достаточно быстро, кто-то нескоро. Но в любом случае, как и убеждал Шацкий, всякий должен сам столкнуться с таким явлением наедине: «Вы должны молиться по-настоящему – истово, с полным самоотрешением! Ведь истинная молитва – это желание человека слиться с Богом. И если ты станешь его частью, Он всегда тебе поможет».
Когда сокровенная духовная практика начала давать результаты, для каждого апокалиптика это становилось откровением. Многие из них были изумлены случившимся впервые с их сознанием.
– Уж не глюки ли это? – прошептал Виталий Владиславу на одном из сеансов медитации. Ему казалось, он сделал это незаметно. Но слух у Александра Николаевича был весьма тонкий! Он обернулся, вперив пронзающий взгляд в Виталия:
– Кто тебе сказал, что галлюцинации не имеют силы?! Что они не являются Его настоящей реальностью? И как ещё Он должен себя проявить – предстать перед тобой воочию?! Доказывать Его существование бессмысленно, убедиться можно. И это – самое верное доказательство! Видишь и слышишь ли ты всё в этом мире? Нет! Твоё зрение и слух настроены лишь на определённые волны. Всё ли ощущаешь? Только в пределах своей чувствительности! Но есть и так называемое религиозное чувство, которое помогает ощутить то, что свыше. В зависимости от веры её адепты поклоняются иконе, цветку, солнцу и так далее. Но это – не более, чем удобные образы, через которые они в состоянии ощутить Его. Ведь на самом деле Он не имеет никакой формы. Мусульмане правы, когда запрещают Его изображать.
Программист смешался от столь страстного натиска и пожал растерянно плечами. По его виду Владиславу стало понятно, что тот вполне готов согласиться с доводами гуру.
*****
В то же время сторонники «Общества будущего возрождения» никогда не распространялись с непосвящёнными о сокровенных практиках. Тот же Павшук пытался разговорить их, когда узнал, что они проводят отдельные встречи, где посторонним вход был воспрещён. На наводящие вопросы журналиста апокалиптики туманно отвечали:
– Тайна произнесённая теряет магическую силу.
Этого Павшук никак не мог воспринять. «Ведь любую мысль можно облечь в слова, – тщился он обосновать свои доводы, – так чего напускать туману?». Убедившись, что от гуру Общества он не добьётся ответа, Владимир однажды, будто ненароком, задал вопрос Матвею:
– Ответь хотя бы ты честно, могут ли быть тайные знания, которые неведомы другим? Я в это не поверю уже по той причине, что нет ничего тайного, чтобы после не стало явным!
– Всё явным делает язык, – парировал Матвей. – Но есть вещи, которые не произносятся – они понимаются на ином уровне. Помнишь, как там у Шацкого? – Он процитировал стихи в ориенталистском духе:
Я приложу палец к губам:
Изречённое слово – ложь!
Лишь тишина даст мне ответ.
А уж сакральные знания могут звучать настолько кощунственно, что разум обычного человека не выдержит их после усвоенных с детства моральных принципов.
– Я не понимаю, о чём ты! – воскликнул сбитый с толку Владимир.
– Я хочу сказать, – произнёс архитектор, – что если обычный человек узнает эти истины, то они вызовут в его душе вполне естественные гнев, шок, отвращение и, наконец, отчаяние. Он не сумеет выдержать тяжкого бремени истин в их полной наготе. Поверь, это не наигранное желание философски пококетничать. Нет! Людям проще жить в мире благостных иллюзий, это их норма душевного существования. Все эти законы и правила – не более чем эфемерия для того, чтобы ориентироваться во времени и пространстве. А тех смельчаков, которые пытаются опровергнуть придуманные правила, говорить лишнее, толпа готова просто затоптать, подвергнуть невыносимому остракизму, чтобы они заткнулись навсегда, дабы не выводили людей из их зыбкого равновесия. Вспомни того же Фрейда, чьи противоестественные, по мнению современников, выводы шокировали. Впрочем, и сейчас шокируют любого неподготовленного! А сакральные знания – вещь намного опаснее.