– Ну, например?..
– Что ж, я предоставлю тебе всего лишь несколько примеров. Люди заклинают друг друга о мире и братстве, но извечно уничтожают себе подобных. Люди говорят о равенстве, но абсолютно вся их культура построена на эксплуатации ниже стоящих. Люди говорят о патриотизме, но на деле многие герои не отличаются от негодяев, хотя, тем не менее, их прославляют! Женщины стенают от гендерного насилия, и мужчины стыдливо опускают глаза, клянясь в тысячный раз, что будут превозносить своих богинь. Но насилие самцов заложено изначально. Люди говорят о фанатичной вере и тут же грешат в самых низменных страстях.
Мы можем сколько угодно заявлять, что всё исправим, но в действительно это остаётся прежним. Истина всегда неприятна, и потому Христа распяли те же самые поклонники, которые раньше прославляли мессию. Я не буду углубляться в генетику и психологию, но феномен противостояния человека и толпы ужасен! И я вижу, что мир человеческий, по сути, несправедлив. Другое дело, как всё это исправить?
– Я не хочу слушать эту… эту глупость.
– Ты не хочешь слушать или слышать?
– Но как после узнанного жить с невыносимым для души грузом?
– О, это очень трудный вопрос! Но в том и суть нашего боговерея. Всему живому миру проще – звери, птицы, даже улитки и трава просто подчиняются неведомым приказам внутри них. Однако человек сурово осуждён – ему дан разум, который порождает мучительные мысли. И новая вера позволит примириться с жестокой действительностью лучше, чем любая иная. Образно говоря, Бог становится твоим другом. Но только образно! Ибо Его нельзя уподоблять нам, антропоморфировать.
– Разве Он не создал человека по образу и подобию своему?
– Нет! Он вовсе не похож на человека логикой поступков. Тогда пришлось бы признать, что не такой он и добренький, коли совершаются такие бесчинства и несчастия на земле! Дети умирают в колыбелях, гении уходят раньше срока в небытие, террористы отрезают безжалостно головы невинным, судьи подло ведут дела, чиновники безнаказанно воруют, грешники нагло смеются, а голод и войны косят вообще бесчисленную жатву! Религиозники ищут Ему оправдания в софистических измышлениях. Хотя сие мало кого успокаивает. Где же истина?! Скажем так, Он – некая энергия, эфир. Если же Он и мыслит, то абсолютно иначе. Возможно, это даже не мыслительная деятельность, а нечто другое, чему люди пока не подобрали подходящего понятия. Если траву жуёт корова, то трава не понимает, почему с ней происходит этот ужас. Если рыбу выдёргивает из воды человек, то она тоже не понимает, почему оказывается в столь ужасном положении. Если человек попадает в необъяснимые обстоятельства, он тоже не в состоянии уразуметь, за что наказан! А ведь ему просто не дано определённого знания. Человек только чувствует, что нечто стоит за его спиной. И человек, вечно жаждущий, как модно нынче выражаться, супервизора, обращается с мольбой к Нему. Однако разве нам кто-то давал обещание быть справедливым и милосердным?
– Ты противоречишь в своей вере себе, – не сдавался журналист: – как же тогда не испытывать отчаяние от таких знаний, жить дальше? Тогда мы вообще рискуем остаться без морали!
Матвей тряхнул своей копной длинных волос:
– А ты не забывай, что мораль создают люди – в зависимости от складывающихся обстоятельств жизни. И сегодня она одна, а завтра – другая. Хотя при том мораль остаётся биологически оправданной: чтобы выжить обществу. И общество само должно решать, какие создавать моральные законы, чтобы они способствовали его прогрессу или вели в преисподнюю. Но также не забывай, что мораль – лишь изобретение той разумной материи, из которой мы состоим. А вот ответь, есть ли у той субстанции, что выше тебя, мораль, аналогичная твоей? И какая она? То есть самая лучшая мораль – это та, которая обеспечивает движение общества вместе с энергией Вселенной, создаёт гармонию с собой и окружающим миром. Именно она может обеспечить как твоё личное выживание, так и всех остальных. Возможно, прав Шацкий, что нужно построить некое новое общество, изолировавшись от остальных. Ты молчишь в недоумении. Значит, ты уже на пороге истины, но пока боишься переступить его. Потому я говорю, молчание – воистину более драгоценно, чем золото. Но хватит! Я тебе и так сказал лишнее...