Владислав, конечно, понимал, что его нежелание добивать окончательно противника может иметь обратный эффект: как бы они не вернулись позже. Тем более, что одним из умчавшихся на нартах оказался проворный шаман. Но дело было сделано.
Высокая Скала направился в центр вражеского стойбища, где столпилось большинство его бойцов. Его насторожила странная тишина, когда он подошёл ближе к ним, и поначалу не мог понять, в чём причина. Они ожидали его дальнейших распоряжений.
Дружинники расступились, и он всё понял.
Из больших железных чанов на кострах клубился пар смешанный со сладковатым до приторности мясным запахом. Снег вокруг был алым от разделанных тут же останков. Человеческих останков... Владислав стоял, поражённый увиденным.
– Где Илларион?! – взволнованно спросил подошедшего Васильича. Тот указал на группу дружинников, нёсших Иллариона к костру:
– Он в полуобморочном состоянии: сказалось и долгое пребывание на холоде, и напряжение от всего этого ужаса. Его надо срочно отогреть, и этим занимается Вацлав.
Вождь повернулся к Свирепому Вепрю:
– Снимите с шестов головы наших товарищей. Мы сейчас же выкопаем яму, чтобы достойно их захоронить. А это... – он указал на поверженного деревянного идола, – сжечь.
Затем Высокая Скала решил вместе с Васильичем обойти стойбище каннибалов.
– Дъявольщина! – воскликнул Владислав с остервенением, – им что, не хватало мяса оленей?
Егерь медленно покачал головой и почесал седую бороду:
– К сожалению, это не удивительно. Олени им намного дороже. А при таких холодах, ёлы-палы, голод не тётка! Вот только откуда они здесь взялись?
По этому поводу Равиль угрюмо заметил:
– Видно, лютые морозы так доняли на Крайнем Севере, что там жить стало невмоготу. А тут этим кочевникам намного теплее, хотя с пропитанием туго. Кто же знает, как человек себя поведёт, коли прижмёт невыносимый голод!..
– Ой, не зря раньше предупреждали, – прищёлкнул языком Влад, – что при оледенении выживут не изнеженные горожане, а обитатели той же тундры... Воистину борьба безо всякой пощады! Надо срочно подаваться из этих мест, пока людоеды не опомнились.
*****
Высокая Скала приказал общинникам забрать из стойбища дикарей шкуры, охотничьи лыжи и нарты с оленями. Но распряжённые олени чужих людей к себе не подпускали. Чумы со всем скарбом, вопреки протестам многих общинников, были оставлены в неприкосновенности. Большинство склонялось к мысли, что всё это надо в отместку сжечь. Однако вождь ещё надеялся, что благодаря такому обстоятельству как-то удастся сгладить кровавый конфликт с мохноногими. «Авось, – думал он, – они не станут нас преследовать».
Глава ХII. ОБЕРНУВШИСЬ, УВИДИШЬ ПОГОНЮ
– Вождь, проснись! – голос Свирепого Вепря едва прорывался сквозь липкий сон Владислава. Чтобы скорей разбудить, тот усиленно тормошил вождя за плечо. Но поднять Владислава было трудно: накануне общинники двое суток двигались, почти не останавливаясь. В конце концов, они вечером обнаружили обширную пещеру в предгорьях, обозначенную Шацким на карте.
Обнаружение надёжного укрытия вызвало у общинников большую радость! Как-никак им уже чисто психологически надоело спать под открытым небом. Поужинав, все сразу улеглись спать. Лишь Свирепый Вепрь был поставлен у входа для наблюдения. А вот вождь вчера вечером долго сидел у костра, вспоминая происшедшее.
*****
– Что случилось, Иван?
– Нас преследуют те людоеды!..
Высокая Скала вскочил на ноги, и они устремились к выходу из пещеры. Солнце уже близилось к полудню.
Подходя к группе общинников, вождь посмотрел в ту сторону, куда они тоже глядели.
Так и есть! В семи-восьми сотнях метров от них на заснеженной поверхности замёрзшего моря отчётливо выделялись нарты с оленями. А рядом с ними находились двое из тех дикарей-кочевников, с которыми недавно пришлось им столкнуться. Те что-то рассматривали на снегу, и один показывал другому дорогу в направлении пещеры, где укрылись общинники.
«Эти прирождённые следопыты всё-таки обнаружили нас, – ёкнуло в груди у Владислава. – Что и следовало ожидать. Вот как тебе аукнулся гуманизм с оставленным им имуществом, который ни черта теперь никому не нужен! Отныне вопрос ставится чётко: кто кого? И мне не хотелось бы попасть к ним на обед в любом кулинарном приготовлении…».