Было видно, что хищники не намереваются отступать. При этом они применяли весьма хитрую тактику: пока одни нападали, другие кружили в сторонке, а после сменяли уставших сородичей. Особенно усердствовал один наиболее крупный волк – судя по повадкам, вожак стаи. Он неожиданно выскакивал из темноты в разных местах и также мгновенно растворялся в ней. «Немцев» это нервировало, так как они не знали, откуда ждать нового нападения.
Гюнтер обернулся к Грете:
– Достань ракетницу и стреляй вверх через каждые семь-восемь минут. Прости меня, сестра. Мы нашли погибель там, где совсем не искали. И признаю свой грех: я отнял у тебя твоё счастье по гордыне. Именно потому Бог меня наказал. Хотя, возможно, Он простит меня, и наши сигналы заметят русские?
Конечно, было несколько тщетно надеяться, что сигнальные огни немцев будут замечены, ведь они проехали не один десяток километров! Но им так хотелось верить…
*****
Действительно, на какое-то время волки отскочили подальше, испугавшись взлетающих с шипением жёлтых ракет. Но затем голодные звери, всё смелея, вновь стали приближаться к своей добыче. Внезапно, как по команде, оставшиеся волки бросились отовсюду на людей, и те стали отбиваться прикладами винтовок и ножами.
Один из хищников кинулся на Гюнтера. Волк мчался с рычанием по снегу и затем прыгнул вперёд. Форштеер выставил навстречу ступню, обутую в жёсткий сапог. Зверь вцепился в носок обуви, и тогда Гюнтер быстро прижал его нижнюю челюсть к земле. В следующий миг человек размозжил прикладом его голову. Но тут же на немца бросился вожак стаи, и его челюсти, точно железный капкан, клацнули на левом плече. Ландрус пытался отбиться свободной рукой, но с другой стороны на него прыгнул ещё один волк. Кругом стоял звериный визг, рычание и хрипы погибающих людей. Увы, развязка не могла длиться долго.
И вдруг где-то в ста шагах от них раздались ещё выстрелы, затем – рёв снегохода. Волки в испуге стали оглядываться и заметались.
Глава VII. ВСЁ РЕШАЮТ МГНОВЕНИЯ
Владислав и Равиль мчались на снегоходе, ища едва заметные следы «немцев», которые всё больше припорашивало снегом. Главное было успеть настичь тех до наступления темноты, ибо в противном случае надежды на успех не оставалось.
И всё-таки они потеряли едва видимые колеи снегоходов, и продолжать путь уже не было возможности. К той поре северный ветер начал задувать всё сильнее, предвещая пургу. Пришлось остановиться в низине возле кустарника и разжечь костёр. Тут же соорудили некий шалаш, и сверху накинули на него брезент. Такой же брезент кинули внутрь. Общинники достали из вещмешка сушёную оленину и галеты, сели поближе к огню и принялись жадно поглощать эту надоевшую до колик пищу.
Говорить особо было не о чем. Ведь по всему получалось, что завтра нужно будет как можно скорее возвращаться, им уже не найти «немцев». Непогода будто подтверждала их опасения: пурга завывала всё сильнее, а снег закружился спиралями.
Наконец, усталость взяла своё; оба поскорее нырнули в спальники и провалились в глубокий, но беспокойный сон.
*****
Под утро Высокая Скала проснулся и ощутил некое томящее чувство тревоги. Пурга малость успокоилась, и он медленно поднялся. Приоткрыл брезент и выбрался наружу. Ему послышались выстрелы. Или это уже галлюцинации? Вдруг вдали небо распорола сверкающая игла жёлтой ракеты. Чёрт возьми, да немцы совсем рядом – не более чем в километре-полутора!
Владислав ринулся в шалаш и стал расталкивать товарища:
– Равиль, проснись! Они совсем рядом и зовут на помощь – я чувствую это!
Как бы в подтверждение его слов небо озарила ещё одна вспышка – теперь уже красной – ракетницы. Больше медлить было нельзя. Им хватило несколько минут на сборы. Снегоход взревел, и они помчались в направлении выстрелов.
Выскочив из-за холма, общинники сразу увидели стоянку немцев у скалы. Там уже буквально смешались в кучу дерущиеся люди и звери. Кровавая развязка была уже почти предначертана, и потому было нельзя останавливаться ни на миг! На ходу зарядив ружья, Владислав с товарищем начал стрелять в ошеломлённых волков. И хищники бросились врассыпную.