Шла не прямой дорогой: кое-где сворачивала, бродила у старой церкви, все еще не восстановленной после бомбардировок. Рядом с ней, на пригорке, установили монумент: огромный восходящий к небесам пик в полой мраморной окружности. Поднявшись на холм, в свете луны, различала гравировки многих имен, которые могла бы воспроизвести даже в самом глубоком беспамятстве: Белов Гор, Дария Лия, Дария Лурк, Лога Сет, Ручински Али, Ручински Артур, Ручински Сфорца, Шиман Агафья, Шиман Филипп… Конечно же, здесь целые списки – соседи, знакомые, местные лекари, гадалки, рабочие… Но эти строчки выделяются особенно. Сквозь них мелькает лицо Сета – предводителя местного населения. Старый волк Сет… Он один боролся за собственные идеи.
Уходить неимоверно тяжело; казалось, они все здесь, собрались вокруг и что-то гомонят, смеются над тем, как нелепо все это произошло. Как бы я хотела увидеть их лица, знать, что они живы, и снова, день ото дня, возвращаться из долины сюда, в Южное поселение, видеть, как они выметают сор с крылец домов, пропалывают грядки, носят воду, рубят дрова, возмущаются какому-то нововведению, уперев руки в бока…
Видимо, на пустыре за железной дорогой вот-вот возведут новые дома; и нет больше места волкам, воющим в страшной ночи и туманном рассвете. Я шагала все время прямо, взобралась на очередной холм, достигла леса и прошла вглубь, узнавая каждое деревцо и кустарник – даже тот, с которого срывала для Марии орехи.
Границу между Шестой и Седьмой провинциями снесли. Каменную ограду с силой долбили чем-то тяжелым, и валуны с кусками застывшего цемента летели далеко в сторону поля, лоснящегося серебристо-зелеными побегами только взошедшего рапса. Неужели и наш дом отыскали?!
Но нет. Шагая вдоль руин, я достигла долины, в неге которой, в самой скале, поросший негустым мхом и сокрытый высокой травой, стоял покинутый немногочисленным семейством дом. Станут ли меня здесь искать? Устроят ли засаду? Им известно об этом жилище, но действительно ли я настолько глупа, что потащила нас именно в этот городок, навстречу своей погибели? Неужели столько лет странствий привели меня к этому? Я мучилась и боялась, и сердце стучало, словно гонг меж лопатками. Черные одеяния скрывали меня, но лунный свет пускал дорожку вдоль поросших тропинок.
Дом стоял в запустении. Я помню так, как будто все случилось вчера. Тренировочный турникет снесли взрывами, его остатки поросли редким сфагновым мхом. Часть сарая утопала в высокой траве. Наши тропки и следы канули в небытие, как никогда не существовавшие призраки. Природа делала все, чтобы уберечь это жилище от посторонних глаз и никому ненужного вмешательства.
Едва взор коснулся фасада, углов, знакомых до боли бортиков и, некогда аккуратных, хоть и простых, травяных островков, как сердце защемило с дичайшей тоской. Я выдержала необходимую мне паузу, и только потом приступила к делу. Узкие окна требуемой комнаты блестели в молочном свете луны, и я степенно поднялась по лестнице. Ключ, едва заметным грузом висевший на моей шее последние семь лет, наконец, дождался своего часа. Не верилось, что эта реликвия, как тайна, хранимая у сердца, обрела телесную необходимость. Я сняла его и отперла дверь. Она ни разу не скрипнула, и не издала звука ни одна половица, будто чувствуя приближение своего человека. Но глаза пытливо исследовали каждый темный угол, все страшась увидать ловушку или услышать сирены.
Но все было тихо. Старый лакированный шкаф светлого дерева сверкнул своей дверцей, и в многочисленных полочках я обнаружила все оставленные сокровища: веревочные крепления, охотничьи лук и стрелы, перчатки, ножи для метания, тонкие мастерки на теплую погоду…
Размышляя о собственной никчемности, я не смела заставить себя покинуть этот дом. Господи, сколько же призраков оживляла каждая клеточка этого пристанища! Постель Киану, пледы Мальвы, посеревшая записка Кары, комнаты Руни и Натаниэля, вещи Орли и могила Ноя… Неприкаянная, у самой скалы, она почти исчезла в факте своего существования. Только тот, кто знает, что здесь покоится человек, отыщет этот мертвый кусочек земли.
Очутившись в том лоне, меня вдруг перестали волновать все страхи, и все невзгоды показались ничтожными. Дом! Я дома! Сколько же времени потребовалось для того, чтобы понять, куда звало меня сердце, и сколько лет потрачено впустую вдали от того подлинного места, что сумело бы дать мне живительную силу.