***
Уже когда я собирался окончить свой рабочий день и поехать домой, раздался телефонный звонок, но номер мне знаком не был:
— Алексей Викторович? — неуверенно спросил тонкий, совсем девчачий голос.
— Да, — ответил я.
— Это Лиля Захарова. Мама сказала, что вы звонили и хотели со мной переговорить... Вы действительно звонили по поводу смерти Даши?
— Да, — снова подтвердил я, раздумывая, чего ради свидетельница вдруг связалась со мной сама, да еще так скоро. Неужели гражданская сознательность? — Лиля, мне действительно нужно с вами поговорить. Где вам удобно встретиться?
— Нигде! — слишком быстро отозвалась Захарова. — Меня сейчас нет в городе, и приехать я никак не могу. Но я отвечу на все ваши вопросы по телефону, — заверила он меня.
Я запнулся: ведение допроса по телефону это что-то новенькое, хотя... А что собственно интересного может сказать Захарова?
— Лиля, расскажите, зачем вы приехали к Дарье утром двадцать девятого августа? – спросил я, чтобы хоть что-то спросить.
Ничего нового она, конечно, не рассказала: все это я уже читал в протоколе ее допроса. Лилия Захарова – подруга Аленковой. Двадцать девятого девушки договорились вместе ехать на дачу, отдохнуть на пару дней. Встретиться собирались у метро, так как обе живут на Васильевском острове, и вместе доехать до станции, а оттуда на электричке – на дачу. Утром двадцать девятого Лиля полчаса прождала Дарью у метро, но так и не дождалась и отправилась к ней домой. Она долго звонила в дверь, звонила и на сотовый, и на домашний – никто не отвечал. Лиля забеспокоилась.
Дело в том, что и на дачу-то они решили ехать только потому, что Дарья очень переживала из-за грядущего развода с мужем и хотела немного отвлечься. Хотя Лиля подозревала, что есть еще что-то – посерьезней.
Дверь никто так и не открыл, и Лиля отважилась вызвать слесаря. Дарья лежала в постели – в халате, укрытая одеялом, как будто приготовилась ко сну. Но она была мертва. Лиля тут же вызвала полицию.
— Значит, вы уверены, что Дарья покончила с собой? — подвел итог я.
— Конечно... — немного удивленно ответила Захарова. — Не могла же она перепутать лекарства!
— Лиля, а следователь считает, что Дарью Аленкову убили, — произнес я и ожидал реакции Лили. В этот момент я жалел, что не могу видеть её лица.
— Убили?.. — тихо и испуганно переспросила девушка. – Но кому это может быть нужно? Да нет, это ерунда… Или убийцу уже нашли?
В последнем ее вопросе мне послышался неподдельный интерес.
— Следователь считает, что к этому причастен муж Дарьи. А я его адвокат. Собственно, я по этому поводу и звоню: может быть, вы…
— Гриша?! — ужаснулась Захарова, перебив меня. – Нет, вы что-то путаете… Извините, я не могу говорить, я перезвоню…
— Лиля, подождите!.. – попытался я ее вернуть, но уже послышались гудки отбоя,
— Вот ч-черт!
Где была моя голова! Это же азы делопроизводства: нельзя вести допрос по телефону. Вот теперь Захарова положила трубку и может даже не позвонить больше. А я даже не знал, где находится эта её дача. И звонила она с сотового – адрес без санкции не вычислишь! Ч—черт!
ГЛАВА 3. НЯНЯ
В бар на Университетской набережной, где теперь уже сам Лихачев назначил мне встречу, первым приехал я. Пока потягивал пиво – ледяное, с ярким привкусом хмеля и легкой горчинкой – подошел Вова. Сглотнул, глядя на мой бокал, и тоже сделал заказ. Несколько минут мы молча пили, думая каждый о своём, о приятном.
— Откуда информация про связь Аленковой со старогорскими кражами? – спросил после Лихачев. Спросил вполне дружелюбно, не так, как вчера. Не знаю, подобрел ли он из-за пива, или из-за чего-то еще, но теперь с ним вполне можно было иметь дело.
— От проверенного человека. Что – подтвердилось?
Вова пожал плечами:
— Аленкова была няней в семье Фарафоновых – тех самых, ограбленных. Взяла расчет за две недели до кражи.
— А что за монеты, действительно таких бешеных денег стоят? И, главное, как они попали к мэру?
Лихачев хмыкнул:
— Такая шумиха поднялась в Старогорске после краж этих монет, что сам глава администрации в больницу с сердцем загремел. Зятя отстранили от работы – он тоже в администрации трудится. Говорят, монеты принадлежали именно ему. Фарафонову-младшую на допросы таскают. В июле, сразу после кражи, проскочил слушок, что коллекция ушла к нам. Но слух ничем не подтвердился – монеты так и не появились нигде.