Здесь были протоколы осмотра места происшествия, обнаружения трупа Аленковой Дарьи Ивановны тысяча девятьсот восемьдесят шестого года рождения, уроженки поселка Южный Московской области. Неработающей. Присутствовали допросы свидетеля, нашедшего ее – подруги покойной, данные которой я сразу переписал себе. Имелся протокол вскрытия трупа: по заключению эксперта смерть наступила в результате паралича дыхательного центра… – далее я пролистнул несколько страниц ничего не говорящей мне медицинской тарабарщины. Вот! А паралич дыхательного центра это следствие принятия внутрь седативного средства фенобарбитал в количествах несовместимых с жизнью. Ну и что? Причем здесь её муж? Обыкновенный суицид, каких за день в Питере происходит десятки. Препараты группы барбитуратов, к коим относится фенобарбитал, излюбленное средство самоубийц. Продается, правда, только по рецепту, но достать этот рецепт не так уж сложно, потому как это всего лишь снотворное – насколько я помню, даже у меня в аптечке валяется пара упаковок.
— Извините, но я лично не вижу здесь состава преступления, — возвращая дело, заметил я. — По-моему, чистый суицид: жена моего подзащитного сама приняла этот препарат. При наружном осмотре тела не зафиксировано никаких повреждений ротовой полости, нет следов борьбы, в комнате идеальный порядок, и нет следов посторонних людей.
Следователь, слушая меня, только благодушно улыбался, будто я рассказывал что-то очень приятное, и, наконец, спросил:
— А вы прочитали протокол осмотра места происшествия.
— Конечно, — бодро ответил я, — обратил внимание, что рядом с потерпевшей, не было ни предсмертной записки, ни таблеток фенобарбитала…
— Я вам скажу больше, – перебил меня Зайцев, — фенобарбитала не было не только рядом с ней, но и вообще в квартире. Даже лекарств, содержащих его в мизерном количестве, не было. У вас есть этому объяснение? – не скрывая радости, обратился он ко мне.
Признаться, я не нашел, что ответить.
— А я вам скажу, почему флакона нет, — продолжил следователь, — потому что убийца, вынудив потерпевшую принять лекарство, забрал флакон с собой и ушел. Пока только не понятно, зачем… В любом случае, не получается самоубийства, гражданин Аленков, не получается.
— А почему вы исключаете, что жена моего клиента сама уничтожила остатки препарата и флакон – теоретически она могла это сделать.
Зайцев отчего-то рассмеялся противным скрипучим смехом:
— Тогда уж не уничтожила, а подкинула гражданину Аленкову…
— Что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, что при задержании в вещах гражданина Аленкова было найдено несколько рецептов на покупку фенобарбитала! — Зайцев сиял, словно начищенный самовар. – Тогда мы обратились к лечащему врачу Григория Григорьевича – мало ли, может, человек болен и ему это лекарство жизненно необходимо. Но нет! Ничего подобного врач не выписывал. Где взяли рецепты, Аленков?
Не мигая, и перестал улыбаться, Зайцев теперь в упор смотрел на моего подзащитного, а тот сжался еще больше – силился сказать что-то и не мог.
— Я… я… — мялся Аленков, — я плохо сплю в последнее время. Рецепты мне продал один знакомый… — он глубоко вздохнул, собираясь говорить дальше.
Тут я его перебил, не в силах больше слушать, как мой клиент губит дело:
— Я прошу прервать допрос. Мне нужно переговорить с моим клиентом наедине.
Зайцев кинул на меня недобрый взгляд, но обвиняемый действительно имел право на свидание с защитником наедине, ответить Зайцеву было нечего. Он медленно собрал все свои бумаги и так же неспешно покинул допросный кабинет. Лязгнул металлический засов, и мы остались вдвоем с Аленковым. Тот молчал.
— Григорий Григорьевич, я знаю, что вы не настаивали на предоставлении вам адвоката и, возможно, в защите ваших интересов не нуждаетесь вообще. Я должен был уточнить это сразу, и мы бы не тратили время попусту. Так вам нужна моя помощь?
В самом деле, может быть, этот профессор—тихоня и грохнул жену, а теперь раскаивается и хочет в тюрьму на большой срок. Для чего мне из—под себя выпрыгивать?
— Кто вас прислал? — не ответив на мой вопрос, спросил Аленков.
— Меня никто не присылал. Но ваш знакомый – Станислав Аристов – передал мне, что вам нужна помощь квалифицированного юриста. Я могу ее предоставить, но и вам нужно кое—что сделать.
Он упрямо молчал – я не сдавался:
— Послушайте, на вас у них ничего нет! Даже факт убийства не установлен на сто процентов. Если грамотно к этому вопросу подойти, то, я уверен, окажется, что вас даже задержали незаконно! Чуть—чуть надавить, и вас уже сегодня с извинениями выпустят на свободу!