До сих пор сказочному принцу и его принцессе удавалось поддерживать иллюзию счастливой семейной жизни.
Полиция и слуги фон Арпсбургов отказываются давать комментарии по поводу похищения ребенка и выкупа, требуемого за него. Однако, поскольку принц фон Арпсбург считается одним из самых богатых людей в мире, можно с уверенностью предположить, что эта сумма исчисляется многими миллионами долларов».
Ниже был помещен сделанный с вертолета фотоснимок виллы в Малибу. На нем стрелочками было указано расположение спальни и детской комнаты, а также то место, где лежало тело несчастной китаянки.
Рядом была помещена старая фотография Баффи и Зака: они распивали шампанское в постели, в спальне роскошного пентхауза в Нью-Йорке. С этой фотографии умело изъяли все детали, свидетельствовавшие о том, что Баффи и Зак находятся именно в Нью-Йорке. Таким образом нарочно создавалось впечатление, будто снимок сделан на вилле в Малибу как раз в тот момент, когда в другой комнате происходило сначала убийство служанки, а потом похищение ребенка.
Еще ниже была помещена фотография опечаленного Тэйлона. Но больше всего подействовал на Баффи карандашный рисунок младенца, из груди которого торчал огромный нож. Подпись гласила: «Жив или мертв? Неужели матери это безразлично?»
Пока Баффи несколько раз с ужасом перечитывала статью, потрясенные Мелинда и журналист молчали.
— Как они могли? — лихорадочно пробормотала Баффи. — Как же они посмели написать такое?
Мелинда подошла к телефону и набрала номер лейтенанта Бэнкрофта. Баффи внимательно наблюдала за ней, пытаясь понять, о чем они говорят. Положив трубку, Мелинда сокрушенно сказала:
— Этот репортер не вступал в общение ни с полицейским управлением, ни с вашим мужем, Баффи. Мы уже допросили его, и он признался, что статья была прислана кем-то со студии «Бербанк», а кое-какие подробности сообщил по телефону некий аноним, назвавший себя близким другом семьи.
— Кто это был?
— Полагаю, звонил сам преступник. Полиция держала в строгом секрете способ убийства жертвы и место совершения этого преступления. О подробностях знали только вы, ваш муж, мистер Джонс, бригада экспертов, судмедэксперт и я. Лейтенант Бэнкрофт заверил меня, что утечка информации произошла не из полицейского управления. Мы неизменно и строго придерживаемся правила никогда не давать газетчикам никакой предварительной информации о преступлениях.
— Но зачем он это сделал? — Баффи в недоумении потерла лоб, стараясь осознать смысл происшедшего.
— Наш психолог уверен, что преступник питает к вам неукротимую ненависть. Все его действия направлены на то, чтобы причинить вам боль, уничтожить вас. Возможно, это ваш тайный поклонник, на которого вы, по несчастью, не обратили никакого внимания, или же человек, довольно хорошо вам известный. Пока можно сказать наверняка только одно — он наслаждается каждой минутой ваших страданий, и его психическое состояние весьма нестабильно. Он не хочет никакой огласки, но сам делает сообщения бульварной прессе.
Мелинда разговаривала с принцессой фон Арпсбург совершенно откровенно, надеясь, что тем самым не совершает ошибку. Человеческому терпению и выдержке есть предел. Где этот предел у принцессы?
Однако внешне Баффи казалась вполне спокойной.
Ей хотелось уехать домой. К чему теперь притворяться, будто на съемочной площадке идет обычный рабочий день?
Пока ассистентка искала шофера, Баффи смотрела на стены своей гримерной, увешанные десятками фотографий маленького Коуди. Неужели кто-то всерьез предполагал, что ее не волнует судьба любимого ребенка? Ведь именно он был для нее смыслом всей жизни!
Мелинда дала Баффи легкий просторный жакет с капюшоном, чтобы она хоть на время укрылась от любопытных взглядов.
Баффи вытерла слезы. Она так много и долго плакала, что слезы стерли весь грим. Баффи подошла к двери и распахнула ее.
Снаружи в скорбном оцепенении стояла вся съемочная группа. Все сейчас стыдились того, что лишь несколько минут назад сердились на слишком темпераментную актрису. Внезапно кто-то из светотехников, забравшись почти под самую крышу съемочного павильона, начал громко аплодировать, и один за другим все члены съемочной группы присоединились к нему, воздавая тем самым дань восхищения мужественной женщине, достойной глубокого сочувствия и уважения.