Внезапно просчитанный до мелочей план Виркаса с треском провалился! Какой-то пацанёнок примчался в стоптанных сапогах, отцовской куртке и шапке набекрень. Уткнувшись с разбегу в мамкину юбку, он задохнулся криком:
— Эльфы! Эльфы идут!!
Повторять клич даже не понадобилось. Побросав факелы, народ разбежался по домам, ставни и двери затворились. Как будто это могло их защитить. Настала холодная тишь в деревенском предвечерье с ярким разгорающимся костром. Девочка, клетка которой уже горела с одного края, истошно завопила от ужаса, вжимаясь в другой угол.
На площадь неспешно въехала вражеская конница…
— Почему они хотели тебя сжечь? — осмелилась, наконец, спросить Тисса, статная человеческая женщина, пришедшая с конницей нелюдей.
Она была женой лейб-медика и отправилась на фронт с ним. Пусть ей и претила война с людьми, но муж был важнее и нужнее, и она ему старалась помочь, чем только могла.
Тисса помогла найденной девочке вымыться, накормила и теперь расчёсывала ей волосы, угощая яблоками и диковинным виноградом. Девчушка, кутаясь в длинный лиловый халат знахарки, тяжело вздохнула и ответила:
— Они сказали, что я ведьма.
— Почему?
— Моя мама была травницей и лечила селян.
— А где сейчас твоя мама? — Тисса взяла ножницы и подровняла кончики отросших чёрных волос.
— Мама заболела и уехала в соседний город, — девочка вздохнула так тяжело, как умеют только дети, — а потом не вернулась.
— А у тебя красивые волосы, — с улыбкой заметила Тисса, пытаясь отвлечь ребёнка от грустных мыслей.
— А вы не оставите меня тут? — девочка повернулась, её тёмно-синие глаза глядели с влажной надеждой.
— О, дорогая… Нет, я не могу тебя оставить, к сожалению, — Тисса расстроенно нахмурилась. — Тем более, тебя нужно передать твоим родным.
— Мама говорила, у неё есть брат, но он живёт далеко, на Белых Холмах.
— Тогда придётся тебя проводить, — улыбнулась знахарка, доплетая девочке косу.
Тут в комнату вошёл Светлый эльф в серебристо-сером костюме медика. Он плавно, чуть устало, подошёл к жене, сев рядом, приобнял за плечи.
— Дорогая, мне передали, что Эль-Ризар желает поговорить с тобой и с ребёнком.
Тисса кивнула, взяла девочку на руки и вышла. Подходя к шатру главнокомандующего, она шепнула малышке:
— Ничего не бойся. Эль-Ризар на вид грозный, но справедливый. Сейчас вместе решим, что с тобой делать.
Эль-Ризар оказался высоким, выше любого из виденных девчонкой мужчин, нелюдем с прямыми золотистыми волосами, длиной ниже пояса. Его крепкая, жилистая фигура была затянута в необычный военный костюм: брюки и безрукавка из зеленовато-серой змеиной кожи, и белая рубашка из тончайшего муслина.
Сейчас он сидел на подушках за низеньким раскладным столиком, боком ко входу, и просматривал разложенные свитки с картами местности. Когда Тисса вошла, он повернулся и кивнул.
На вид ему было лет тридцать пять, но это лишь по человеческим меркам. Черты его лица были довольно тонкие, типично эльфийские, но имели яркую особенность — были немного заострёнными, хищными, напоминающими соколиные. В этом лице, в этих резких чёрных бровях, непоколебимая решительность и спокойная сила. А в зелёных глазах — мудрость веков и усталость от долгой войны. При появлении гостей он перевёл взгляд на девочку, и та невольно вздрогнула — его чёрные зрачки сузились и стали почти неразличимыми вертикальными щёлками. Знахарка оказалась права — на вид Эль-Ризар был весьма грозен!
— Доброй ночи, Тисса. Надеюсь, печальных вестей нет? — воин слабо, одним уголком губ, улыбнулся, затем сделал приглашающий жест.
— Доброй ночи, Повелитель, — склонила голову Тисса и ответила на улыбку. — В лагере всё спокойно, дурных вестей нет. Раненые идут на поправку.
Мужчина кивнул и вновь перевёл взгляд на ребёнка.
— Как твоё имя, дитя?
Девочка от этого вопроса сжалась в комочек и спряталась за юбку новой подруги. Та обняла её плечики и ответила:
— Сир, она сказала, что не знает своего имени. Мать и окружающие обращались к ней ласковым прозвищем, а когда мать умерла, с ней уже никто не говорил.
Знахарка нежно обнимала несчастного ребёнка, думая про себя, что древняя традиция скрывать имя ребёнка от всех и вся жива ещё в глухих людских селениях, несмотря на весь прогресс. Суеверия…
— А где живут твои родные? Сейчас у нас есть возможность отправить с тобой сопровождающего. Будет нехорошо, если ты отправишься куда-либо одна.
— Мои родные живут далеко, в Белых Холмах, в настоящем замке, — ответила малютка, немного подумав.