— И что, это конец? — Шелара не заметила, как по её щекам побежали слёзы. Кем бы те павшие герои ни были, ей было невыразимо жаль их, жаль, что всё для них закончилось именно так.
— Нет, они вернутся и проживут новую жизнь, — Шейлирриан говорил тихо, но уверенно, только для неё. — Иногда действительно лучше начать свою вечность с начала.
— А я думаю, что за любую свою жизнь нужно сражаться до конца, — возразила Иллиабель. — Смерть милосердна, но её стоит звать только, когда исчерпана жизнь.
— Ты считаешь, что кто-то из них проявил слабость? — поинтересовался Наместник.
— Уверена. Пустая трата Сил Тианшеля, — холодно ответила демоница Смерти.
— Кто-то должен был доставить павших в Шанакарт.
— Лучше бы устроили сожжение прямо там. В войну мы всегда прощались на поле боя, и никого это не смущало.
— Эль-Ризар решил так.
— Я не знаю, для чего ему это было нужно, но мне это не нравится, — покачала головой Иллиабель. Наместник обнял её за плечи и прижал ближе к себе.
— Вы заметили, что Вилькортин так и не появился? — Алый обратил свой вопрос к Инниару, стоявшему на противоположном конце их небольшой компании.
— Ему донесли, что Айши не будет, а Шейлирриан прибудет на Остров с нами. Нетрудно было догадаться, где обосновалась его дочь. Думаю, Девисар тоже готовит легенду к Совету.
— Или побег, — фыркнул Дейриан.
— Будем надеяться на лучшее, — призвал Эльмирриан, — увидеть его в шанакартских казематах.
Шейлирриан слабо улыбнулся, слушая беловолосого интригана. Зная теперь всё, что окружало его столько лет с подачи Вилькортинов, он полностью разделял желания Князя.
Густой чёрный дым рассеялся, холодный солёный ветер унёс его далеко в море, словно забрал души арши, и сметал теперь с чёрного обсидиана серую золу, предавая её земле. Погребальное пламя было такой силы и температуры, что на магических камнях старого храма не осталось и следа от тел воинов. Серые скорбные вереницы арши потекли к кораблям. Прощание было окончено.
Закат расцвечивал сочными янтарными лучами тёмные стены Ложи, но совершенно не делал её уютнее или светлее. Чёрный обсидиан и массивная деревянная мебель будто поглощали весь солнечный свет, проникавший сюда через хрустальные арочные окна, почти упиравшиеся в высокий потолок. Несмотря на то, что Ложа использовалась только для закрытых и очень немногочисленных заседаний, длинные ряды тяжёлых кресел амфитеатром расходились перед возвышением с троном. Внимательному взору Императора был открыт каждый, и каждый видел своего Императора.
Сегодня перед зелёными, сумрачными глазами Эль-Ризара предстали все члены его семьи, включая Шелару, Данестиан Второй, Князья и Высшие лорды Шанакарта. А им — измученная долгим пленом тень их Повелителя с заострёнными чертами лица, с неживым цепким блеском глаз.
— Господа, — устало обратился к публике Император, и все слаженно встали, внимая. — Несмотря на то, что не все приглашённые присутствуют сейчас в зале, прошу считать Совет открытым.
— Ты проспорил мне двадцать тысяч, — улыбнулся Дейриан, наклоняясь вперёд.
— Если его поймают — ничья, — с достоинством ответил Князь Инниар.
Демоны слаженно сели, Шелара, обмирая, опустилась в кресло по правую руку от невозмутимого Шейлирриана, по его левую руку расположилась мать, далее — Данестиан, Селлестераль, Альшер и Иллиабель. Князья занимали второй ряд. Третий — лорды.
— За время моего отсутствия в Шанакарте произошли перемены, причины которых мне не совсем понятны. Хотелось бы прояснить некоторые моменты с вашей помощью.
Тихая речь Эль-Ризара заставила воздух тревожно заледенеть. Кажется, каждому в этом зале было, что скрывать от владыки, и липкий ужас прошёлся не только по спине Шелары. Никто не знал, что успел выяснить Император, но все понимали, что результаты этого Совета будут ошеломляющие.
— Начнём, пожалуй, с наиболее значимого. Арноиэль…
Эльфийка гордо поднялась со своего места, неестественно прямо держа спину.
— Дражайшая супруга, — сухо начал арши, — я всегда знал, что вы женщина уникальная, но вся степень вашей уникальности открылась мне только теперь. Ответьте, сознаёте ли вы, что Вас обвиняют в измене сразу в двух государствах?
По рядам прошёлся шепоток столь тихий, что остался бы незамеченным, если бы не стоявшая в зале напряжённая, любопытная тишина.
Арноиэль молчала, только побледнела и выше подняла подбородок. Очи её были туманны и непроницаемы. Отвечать, вопреки ожиданиям толпы, она не собиралась. И Эль-Ризар посчитал, что может продолжить.
— Вы обвиняетесь в том, что обманом вынудили меня направить войска в Гиблые леса с целью убить меня. Вы покушались на мою жизнь, покушались на жизнь моих подданных, — утомлённо перечислял он, не выказывая совершенно никакого интереса к тому, что говорил. — Вы пытались убить моего сына, Наследного Принца, Шейлирриана Шанакарта Астеля. Вы всеми силами старались вернуться в Светлый Кель наследницей и свергнуть собственного отца. Последние десять лет Вы вели полную предательств и интриг жизнь. Я изумляюсь вашей целеустремлённости и расчётливости, но не могу понять, на что вы надеялись.
Взгляды всех присутствующих были прикованы к величественной и надменной женщине в зелёных одеждах. И во взглядах этих отражались чувства совершенно противоречивые — любопытство, осуждение, ужас, шок, неверие, ненависть… Данестиан источал разочарование и осуждение, Шейлирриан — невозмутимость. После всего услышанного Шелара чувствовала необходимость поддержать его и несмело взглянула на него. Наследник слегка обернулся к ней, грустно улыбнувшись.
— Это было ожидаемо, Шелара. Слышала бы ты, что она говорила мне по поводу нашей свадьбы. Кажется, что я вытер ноги о честь семьи, и что больше ей не сын. Странно, что не убила прямо там. Вероятно, просто не нашлось меча под рукой.
— Та… стычка… с эльфами по дороге в Шанакарт, — мучительно начала Шелара вполголоса.
— Я знаю, — прервал её на полуслове арши и снова обратил своё внимание на выяснение семейных отношений на государственном уровне.
— На что вы надеялись? — повторил Император в полнейшей тишине.
— Я надеялась, — холодно начала она, прямо глядя на мужа, — что больше никогда не увижу Вас, Вашего ужасного государства и любых напоминаний о времени, которое я провела в этих ледяных безжизненных стенах… Я ненавижу Шанакарт так же сильно, как люблю Светлый Кель. И всё, что я сделала, я сделала ради своей страны. Это Вы не оставили мне выбора! Вы не отпускали меня отсюда! Я никогда не прощу Вам и моему отцу этого издевательства, этого позора! Этого заточения! — Чем больше Арноиэль говорила, тем больше распалялась, всё, что она годами скрывала под маской равнодушия, рвалось наружу. — Арши отвратительны! Порочные, распущенные, бесчестные, мерзкие твари! В вас нет ни манер, ни такта, ни малейшего изящества! А мой сын… О, какое это разочарование! Ни демон, ни эльф. И это наследник двух престолов?! Никогда! Никогда! Я не позволила бы ему даже прикоснуться к короне Келя!
Тяжело дыша, она обернулась к Шейлирриану, сверкая очами.
— А твоя свадьба на этой простолюдинке только укрепила меня в мысли, что я была права. Из тебя никогда не получится настоящего правителя!
— Кто-нибудь, убедитесь, что у неё нет меча, — поражённо пробормотала Шелара, и Шейлирриан тихо рассмеялся, глядя на беснующуюся мать.
С тех самых пор, как она кричала, что он ей не сын, он был свободен от ожиданий, и эта женщина больше не имела никакой власти над его чувствами.
— Вы закончили? — равнодушно осведомился Эль-Ризар, когда она снова обратила к нему лицо, пылая вызовом и ненавистью.
— Да!
— Вы понимаете, что только что признались перед Большим Советом в заговоре против меня и Данестиана?
— Я сделала то, что была должна! Я пыталась освободить свой народ и себя!
— Вы признаёте, что виновны в гибели двух тысяч четыреста одиннадцати офицеров Шанакарта?
— Я пошла бы на это снова, — гордо ответила она, успокаиваясь.