Постоянно входил и выходил Кловис, проявляя знакомство с персоналом. Болэну он давал кое-какие советы, казавшиеся поначалу довольно-таки дикими, но впоследствии выяснилось, что они разумны. Кловис кое-что устроил для их подкрепления, и два дня спустя Болэн почувствовал себя достаточно неплохо, чтобы им последовать.
Вызванные юрисконсультом Болэна, сидевшим сейчас подле него, в больницу прибыли Фицджералды, все трое. Болэн указал им на стулья, и они сели, рядом с раковиной.
— Как только сумею, — сказал Болэн, — отправлюсь в Ки-Уэст строить нетопырью башню. Планирую взять с собой Энн. Жить мы, конечно, будем вместе; «сожительствовать» это называется, как мне сообщает Хит. — Болэн сделал жест, отмечающий рядом советника Эгдона Хита. — Как по пути туда, так и после того, как там окажемся.
— Боюсь, это будет невозможно, — улыбнулась Ля, вместо глаз — вареные яйца. — Мы так не работаем.
— Просветите их, Хит.
Хит услужливо подлизался с предполагаемой, если не всамделишной волнистостью и чарующей меренговой улыбкой. Фицджералдов бросило в устрашающий дискомфорт.
— В настоящее время мы можем вручить вам произвольное количество повесток, — начал он. — Я рекомендовал своему клиенту подавать индивидуальный иск на сумму в два миллиона. У мистера Болэна имеется притягательная неспособность рассуждать в понятиях таких цифр. Потому я показал ему довольно сдержанную оценку налогового консультанта стоимости вашего ранчо и заверил своего клиента, что еще довольно много останется на сдачу! Я ни в коем случае не намекаю на алчность, когда утверждаю, что эта процедура произвела воздействие на пробуждение интереса мистера Болэна. И, разумеется, мы еще не отказались от мысли нацелиться и на банк париков. Моя личная точка зрения зиждется на том факте, что я здесь наудачу. А уезжать из своей конторы в Лос-Анджелесе стоит мне двадцать тысяч долларов в неделю.
Более того… мятную пастилку? — Они покачали головами. Он съел одну, фольгу смяв в ладони. — Более того, некий мистер Бренн Камбл, временно проживающий в жутком городишке, подписался под полудюжиной заявлений, составленных им собственноручно. По моей оценке, они дают понять криминальный оттенок всего этого дела, который можно рассмотреть с целью не только ободрать вас, но и упечь! — Он неискренне побормотал себе под нос, что надо бы отказаться от подобных выражений, после чего вскричал: — Вонючая какашка! Мне известно, каково это вам! Поначалу я не понимал, чего ради уезжать мне из Лос-Анджелеса. Просто не видел, и все. Но что-то тут меня возбудило. Что-то привело меня в восторг, и я это выискал. Лежал в своем «баркалодыре»{182}, пока меня не осенило. И выяснилось, что все дело здесь в том, что в удовлетворении этого иска у нас есть как карательные, так и компенсаторные варианты, и у меня, честно говоря, неким образом встало на то, чтобы представлять интересы этого человека. — Тут Хит подпустил себе в голос сухой епископальной насмешки, какой выучился много лет назад в Крэнбрукской школе для мальчиков{183}.
— Мистер Болэн заставил меня дать слово, что я скажу следующее: он отзовет меня в том случае, если ваша дочь отправится во Флориду не только без всяких помех, но и без неодобрения, выражаемого в условиях получения ею наследства. — Хит полагался на некую республиканскую основательность Фицджералдов в том, чтобы в деле его не было протечек.
— Мы не уступим шантажу, — твердо сказал один Фицджералд, а то и оба.
— Так и предполагается, — сказал Хит, — и подобная точка зрения наполняет меня удовольствием. Лично я и не рассчитывал никогда на то, что вы продадите свою дочь вниз по реке примерно тем манером, что был здесь обозначен.
— Хит, — сказал Болэн, — вы хотите объегорить.
— Вполне.
— Я говорил вам, что не потерплю вашей чертовой жадности, — сказал Болэн. Хит устыдился.
— Вы совершенно правы, — сказал он; такое себе он позволить мог. Болэн поймал оппозицию с поличным.
— Я предлагаю вам взять назад все, что вы сейчас сказали, — объявила барыня Фицджералд, глядя в потолок со скучающим речитативным видом, — пока у вас еще хоть что-то осталось.
— Добавить мне больше нечего, мадам, — сказал Хит, не только юрист, муж и отец, но и влиятельная персона, подарившая Лос-Анджелесской Епископальности ее особенный лоск. — Вы же знаете, как оно все. Предполагаю, мы начинаем подачу иска. Будьте добры, немедленно свяжитесь со своим адвокатом; и удостоверьтесь, что он хорош. — Фривольные подделки под щедрость со стороны Эгдона Хита.