— Так почему же не убрал? — с интересом спросила Света.
— У него спроси! Может, передумал. Понял, что таких дур, как мы, опасаться нечего. Что, проторчав рядом с ним два часа, они его даже не заметят. А если и заметят, так побоятся рассказать. А если и расскажут, так им не поверят. Меня удивляет другое. Костик… то есть тело… выглядел совсем мертвым. В смысле, не только что убитым, а уже успевшим… — я замолкла, подыскивая нужное слово.
— Что успевшим?
— Ну, немного там полежать. И крови натекло, и вообще. Так почему убийца сразу не смылся?
— Сейф вскрывал, — не задумываясь, предположила Света.
— Сейф вскрывала ты, — возразила я. — Ведь ты бы его заметила, да?
— Я что, по-твоему, совсем дурочка? Не заметить, что вместе с тобой с сейфом возится кто-то другой — надо быть слепой. Значит, он искал что-то еще. Как ты думаешь, мои документы у него?
— По логике вещей — да. Если ты уверена, что они были в сейфе.
— Я уже ни в чем не уверена. Только в одном — я попала в переплет. Ты права — если в сейфе лежали именно мои бумаги, Эдик сразу поймет, кому было выгодно грабить сейф, и обвинит во всем меня.
— А вот и нет! — неожиданно догадалась я. — Ведь мы-то знаем, что сейф вскрыл кто-то другой. Значит, там находилось нечто, ему нужное. Не за твоими же бумагами он охотился, правда? Да еще и человека убил!
— Но никто, кроме нас, не знает, что сейф вскрыли не мы!
— Зато Эдик знает, что у него там лежало. И знает, что там было нечто, интересное кому-то еще. Не только тебе. Так что на подозрении не ты одна.
— Спасибо, — без энтузиазма поблагодарила Света.
— Кстати, а ты не заметила, как он был убит?
Подруга оторопело повернулась ко мне:
— Ты что? Если б я видела, как его убивали, я бы сразу бросилась на помощь.
— Нет, я не о том. Холодным оружием или огнестрельным? Если огнестрельным, то это, наверное, сужает круг подозреваемых. У тебя ведь нет пистолета?
— Только газовый баллончик. Но на груди у него ран не было. А крови натекло много. Наверное, выстрелили в спину. Или ножом ударили. Какие гады!
— А если это Юлечка? — предположила я. — Она ведь шляется у вас там ночами. И след как раз женский.
— И за что ты ее так не любишь? — вздохнула Света. — Ты считаешь, у нее сорок первый размер ноги? Максимум тридцать восемь. И вообще, зачем ей его убивать? Да еще грабить сейф? Какой на нее может быть компромат? Про нее и так всем все известно.
— А вдруг в сейфе лежали деньги? Деньги она любит.
— Деньги, разумеется, лежали. Но убивать ради них Костика она бы не стала. Ты что, не помнишь, что между ними было?
— Если бы она оберегала всех мужчин, с которыми у нее что-то было, род мужской никогда бы не вымер, — не вполне логично, однако искренне заметила я.
— Он и так никогда не вымрет. Они с Костиком поделили бы деньги пополам.
— А Эдик? — не унималась я. — Он ведь на грани разорения. Помнишь детектив, где директор магазина инсценирует кражу, чтобы скрыть недостачу? Это не мог сделать он?
Света возмущенно фыркнула:
— Раз я тебе о нем плохо говорила, ты уж сразу думаешь, что он убийца! Он хороший парень. С убийцей я бы работать не стала. Это был кто-то посторонний.
— А постороннего Костик впустил бы?
— Нет, — твердо ответила моя подруга. — Костик дисциплинированный. Тем более, совсем недавно выгнали Вадика. Он бы побоялся нарушать.
— Значит, свои.
— А если вошли через черный ход?
— А ключ откуда?
— Отмычка.
Я пожала плечами:
— Не знаю. Когда ты открывала дверь, ничего странного не заметила?
— Нет. Мне кажется, замок был не поврежден.
— Свои! — удовлетворенно повторила я.
— Нашла чему радоваться, — упрекнула меня Света.
— А ты не понимаешь? Постороннего милиции вовек не найти. Поэтому возьмут и прицепятся к тебе. А своего, возможно, вычислят.
Горестно вздохнув, моя подруга стянула джемпер и, с отвращением посмотрев на кровавые пятна, бросила его на стиральную машину.
— Между прочим, — заметила я, — вот на таких вещах в детективах люди и попадаются. Ты должна срочно все выстирать. Причем этим… проникающим между волокнами… его еще рекламируют по всем программам. Чтобы и следов крови не осталось! Кстати, и перчатки тоже. Они у тебя тоже наверняка в крови.
Света покорно достала из сумочки перчатки и уставилась на них в некотором недоумении. Потом надела одну на себя — и недоумение стало вполне мне понятным. В перчатке свободно уместились бы обе ее руки… а в придачу, полагаю, и обе ноги.
— Откуда у тебя такие? — опешила я.
— Не знаю, — тихо ответила она и пошарила в сумочке. — Моих тут нет. Есть только эти.