Дверь стояла приоткрытая, и подойдя ближе, Шанелька удивленно прищурилась, потом поглядела назад, где, пыхтя, спускался по лестнице странный гость в шапке пирожком. И — в одном тупоносом зимнем ботинке. Вторая нога под широкой брючиной сверкала грубым вязаным носком, в зеленые, синие и белые полоски. А ботинок, сунутый в проем, не давал двери захлопнуться.
— О! — сказала Шанелька, прижимая к себе кота.
Мужчина нагнулся, вернул себе обувку, держась за перила, сунул в ботинок ногу.
— Спасибо, — сказала Шанелька, — за кота спасибо. И за двери. До свиданья.
Дверь хлопнула. Мужчина, выпрямляясь от ботинка, вздел клочкастые брови, и вдруг захохотал. Отсмеявшись, снова решительно придавил кнопку звонка.
— Что? — Шанелька распахнула двери, все еще прижимая Марьяччо к животу, — да скорее, он же царапается.
— Можно? Или нет, я вас тут. Подожду. На минуту выйдите.
Она унесла кота в комнату, влезла в джинсы и поправила перед зеркалом растрепанные волосы. И что ему надо? Схватила мобильник и не решаясь звонить, вдруг у Криси там какая романтика, стала быстро тыкать в кнопки набирая смску.
«Тут серое пальто с претензиями член в каракуле. Я разберусь кот убежал поймала».
На площадке она независимо посмотрела на большое лицо и растрепанные седые волосы. Пирожок мужчина снял, держа в руке.
— Протечка, — сообщил густым басом, — от вас.
— Где? — не поверила Шанелька, пугаясь.
— Пойдемте.
Сжимая в руке мобильник и ключ, Шанелька спустилась следом за серой спиной, помявшись, ступила в раскрытые двери нижней квартиры. Мужчина скинул пальто, вешая его на крючок и ворочаясь, как большой медведь в тесной прихожей. Сунул ноги в огромные шлепанцы. И поманил ее в ванную. Шанелька оглянулась на закрытые двери, такие, несколько странные, с бронзовыми гвоздями по старой кожаной обивке. Зашла следом и тоже подняла голову к белому потолку. Совершенно сухому.
— Нет ничего.
— Нет, — согласился мужчина, толкая ее обратно, — а было.
— Я пойду, — нервно сказала гостья, — у меня кот там. Один дома.
Хотела добавить про крыс, в количестве девяти малышей и одного принца Мориеси, но вовремя спохватилась, кто знает, как этот зануда относится к домашним крысам.
— Сейчас, — широкая спина в клетчатой рубахе удалилась в сторону кухни, — у меня тут… Список у меня.
— Что, извините?
— Погодь.
Темный против света силуэт склонился над столом. Зашуршал бумажный листок под толстым пальцем.
— Окурки. Ночью. И еще — шум.
— Быть не может, — на всякий случай с жаром удивилась Шанелька, припоминая, не улетал ли вниз случайный окурок, ну да, пепел стряхивала, наверное, просыпался на его пенсионерские труселя на балконной веревке. И болтали с Крис по ночам, хохотали в голос. Вот невезение, с противным соседом.
— Сейчас, — старик протиснулся мимо Шанельки и ушел в комнату, прикрывая за собой матово-стеклянную дверь.
Она подумала, не сбежать ли, но ведь снова явится, начнет трезвонить. Прислушиваясь, чем он там гремит, снова набрала смску.
«Нижний. Показал протечку не увидела сказал шумим козел старый. Я разберусь».
— Вот, — козел старый возник на пороге комнаты, вручая Шанельке тяжелый неудобный предмет, — берите.
— Это что? — Шанелька приняла в руки прохладную чашу с какими-то сбоку болтами.
— Пепельница. Сам делал. Видите, — нажал на выступ, и чаша захлопнулась выпуклой медной крышкой, — чтоб не воняло. Это с парохода медяшка. Сувенир.
— Не надо.
— Бери уже!
— Спасибо, — Шанелька растерянно приняла подарок.
Минуту молча стояли, не придумав, о чем говорить. На клетчатой груди болтались старые очки, привязанные черным шнурком.
— Вот еще, — вспомнил мужчина и снова проследовал в кухню.
Шанелька подвела глаза, вздохнув.
— У вас там целый список? И все про нашу квартиру?
— Что? А…
Он протянул ей холодный, каплющий испариной сверток.
— Коту вашему. Ко мне вчера Колька приходил, с Наяды, приволок от ребят. А мне куда столько. Это хорошая рыба, белая. Список? Да, список.
Шанелька молча приняла сверток, пытаясь удержать в руках телефон, пепельницу, рыбу и ключ. Отступила на шаг, волнуясь, что по списку получит еще и комплект труб в ванную комнату.
— Это дочка моя. Анна. Она к мужу уехала, а я теперь тут, — маленькие глаза под густыми бровями смотрели в лицо Шанельке, — велела разобраться, с вами. Вот написала. Протечка там, шум, окурки. То еще летом было, давно.