Далее начинаются трудности. Куда она поехала? В наши дни появилось столько туристических компаний! Я проверил все списки туристов в местных бюро путешествий, но ни в одном из них имени Гуань не было. Конечно, она вполне могла путешествовать и сама. Самолет исключается; иначе она зарегистрировалась бы в какой-нибудь авиакомпании, а мы ее фамилии не обнаружили. Возможно, она поехала на железнодорожный вокзал. Но от общежития до вокзала автобусы не ходят. В таком случае ей нужно было пройти пешком до улицы Сычуаньлу, где находится остановка шестьдесят четвертого автобуса. Последний автобус по расписанию приходит туда в одиннадцать тридцать пять; после этого интервал движения составляет один час. И еще – довольно необычно, чтобы молодая женщина одна несла тяжелый чемодан по улице, рискуя опоздать на последний автобус.
Поэтому, вне зависимости от того, как она собиралась уехать – организованно или дикарем, – разумно предположить, что Гуань, выйдя из общежития, села в такси. Однако до места назначения она не добралась. Где-то по пути убийца напал на нее, изнасиловал и убил. И убийца – не кто иной, как водитель. Это также объясняет, почему ее тело нашли в канале. У таксиста имелась возможность отвезти труп подальше и выбросить его в заброшенный канал. Таково мое предположение, и вот почему я проверял таксомоторные парки.
Вначале я намеревался сличить копии всех квитанций, полученных водителями в ту ночь, и особое внимание уделить тем, кто в конкретные несколько часов не в состоянии представить отчет о своих передвижениях. Но, по словам руководству парка, таксисты не всегда выписывают пассажирам квитанции, поэтому проследить за их передвижениями невозможно. Более того, значительное число водителей заявляют, будто ночью у них вообще не было пассажиров, – чтобы уклониться от уплаты налога.
– Погодите, товарищ следователь Юй, – перебил его комиссар Чжан. – Проводили ли вы расследование политических аспектов дела?
– Что касается политических аспектов… У меня сложилось впечатление, что политика тут ни при чем. Убийца, скорее всего, не был с ней знаком. Да и ей не было смысла рассказывать таксисту о себе. Поэтому он, возможно, и не знал, кто его жертва.
– Каковы же ваши предложения по дальнейшему расследованию? – продолжал Чжан, не шелохнувшись на стуле и не меняя выражения лица.
– В настоящее время, – сказал Юй, – учитывая отсутствие улик и свидетелей, мы можем сделать немного. Пусть дело движется естественным образом. Насильник никогда не ограничивается одной жертвой; рано или поздно он снова нанесет удар. А пока мы будем работать в тесном взаимодействии с таксомоторным парком и бюро путешествий; возможно, вскроются какие-то новые факты. Кроме того, в таксомоторном парке мне обещали составить список возможных подозреваемых, куда включат водителей с темным прошлым. Но я его еще не получил.
– Значит, до тех пор, пока преступник снова не нанесет удар, нам ничего не следует предпринимать?
– Нет, мы не должны приостанавливать расследование и переводить дело в разряд нераскрытых. Я только… Хм, по-моему, ожидать быстрого раскрытия такого преступления нереально. Мы, конечно, в конце концов найдем убийцу, но на это потребуется время.
– Сколько времени? – спросил Чжан, еще больше выпрямляясь на стуле.
– Не знаю.
– Товарищ, убийство Всекитайской отличницы труда – в первую очередь важное политическое дело. Об этом ни в коем случае нельзя забывать.
Юй мог бы многое ответить, но он понимал, что сейчас не время. Старший инспектор Чэнь еще не брал слова. Юю показалось, что он прекрасно понимает позицию комиссара. Вполне возможно, убийство Гуань станет последним делом старика. Естественно, комиссару хочется поскорее раскрыть убийство и устроить как можно больше шума. Последний штрих в его послужном списке. Чжану легко рассуждать о политике, ведь ему не нужно заниматься повседневной, рутинной работой отдела.
– Возможно, в доводах товарища Юя и есть рациональное зерно. – Перед тем как начать официальную речь, Чжан встал, раскрыл блокнот и откашлялся. – Дело непростое. Мы можем потратить много времени, прежде чем добьемся реальных результатов. Но, товарищи, перед нами – не обычное дело. Гуань была Всекитайской отличницей труда; ее знала вся страна. Она посвятила жизнь делу коммунизма. Ее трагическая смерть уже оказала сильное негативное воздействие. Я старик, пенсионер, но я не покинул пост и сейчас работаю вместе с вами. Почему? Потому, что партия поручила нам раскрыть убийство. Народ следит за нашей работой. Мы не можем потерпеть поражение. Поэтому нам нужно выработать новый подход.
Юя в управлении считали педантом. В работе он был терпеливым, дотошным – иногда его даже называли занудой. Он знал, что можно истратить кучу времени на девяносто девять зацепок и раскрыть дело только на сотой. Так продвигалось расследование почти всех убийств. Против этого он не возражал. Просто сейчас на них свалилось столько дел сразу! Однако никаких «новых подходов» – как называл это комиссар Чжан – не было, разве что в романах, которые переводит старший инспектор Чэнь.
– Положитесь на народ, – продолжал поучать Чжан. – Как говорил председатель Мао, в единении с народом – наша сила. Нет трудностей, какие мы не смогли бы преодолеть, заручившись поддержкой народа!
Юй больше не мог. Ему все труднее становилось сосредотачиваться на речах комиссара, обильно сдобренных политической риторикой. На лекциях по политпросвещению Юй иногда специально садился сзади и под монотонный, убаюкивающий голос докладчика занимался медитацией. Жаль, что и сегодня нельзя помедитировать.
Слово взял старший инспектор Чэнь:
– Все мы понимаем важность указаний комиссара Чжана. Товарищ Юй представил нам подробный разбор хода следственных действий. Нам сейчас нелегко, особенно учитывая то, сколько дел одновременно находится у нас в производстве. Товарищ Юй проделал большую работу. Я бы даже сказал, огромную работу. И если мы еще не добились каких-то подвижек, здесь всецело моя вина. В частности, одно обстоятельство лишь недавно привлекло мое внимание. И на мысль меня натолкнула как раз речь товарища Юя.
В отчете о вскрытии написано, что за час-два до смерти Гуань ела. Среди прочего в состав ее трапезы входила небольшая порция икры. Да-да, икры! Дорогой русской осетровой икры. В Шанхае такой деликатес подают лишь в трех-четырех самых дорогих ресторанах. Я навел справки. Трудно поверить, что Гуань отправилась ужинать в дорогой ресторан одна, да еще с тяжелым чемоданом. Время также имеет значение. Она вышла из общежития в районе половины одиннадцатого, погибла же между часом и двумя ночи. Значит, поужинала она где-то в полночь. Я доподлинно выяснил: в ту ночь ни в одном из указанных ресторанов не подавали икру посетителю-китайцу. Если мои сведения точны, это означает, что она ужинала на частной квартире. И тот, кто ее угощал, держит икру дома.
– В этом что-то есть, – кивнул Юй.
– Погодите. – Чжан поднял руку. – Значит, по-вашему, Гуань была знакома с убийцей?
– Да, вполне вероятно, что убийца и Гуань были знакомы. После того как она вышла из дому, они где-то встретились и вместе поужинали. Скорее всего, у него дома. Затем они занимались сексом – помните, на ее теле не было ни синяков, ни кровоподтеков. Потом преступник убил ее, тело засунул в мешок, перетащил в машину, отвез подальше и выбросил в канал. Если убийца совершил преступление у себя дома, это вполне объясняет, почему труп оказался в мешке. Убийца боялся, как бы его не увидели соседи или прохожие, когда он перетаскивает труп. Более того, это также объясняет выбор отдаленного, заброшенного канала. Он надеялся, что тело никогда не найдут – по крайней мере, долгое время. Когда же ее найдут, то вряд ли опознают или вспомнят, с кем она встречалась.