– Хотелось бы мне тоже быть старшим инспектором и восходящей звездой на общественной сцене!
– Да перестань! – Чэнь поднял свой бокал. – Я многим обязан тебе.
Впрочем, Ван Фэн не кривила душой.
Их первая встреча была вызвана «производственной необходимостью». Ей поручили написать репортаж о сотруднике народной полиции. Ли, секретарь партийного комитета управления полиции, предложил кандидатуру Чэня. В ходе интервью, которое проходило в кабинете Ван, она больше интересовалась тем, как он проводит вечера, чем тем, как он выполняет свою дневную работу. Ей не нужны были «жареные факты», просто она хотела, чтобы статья вышла интересной и необычной. Ее расчет оказался верным. Читатели завалили редакцию письмами; всем очень понравился молодой образованный полицейский, который днем ловит преступников, а вечерами, когда Шанхай мирно спит, «допоздна переводит детективные романы, расширяя свой профессиональный кругозор». Статья привлекла внимание первого заместителя министра общественной безопасности, товарища Чжэн Цзожэня, который решил, что нашел новый образец для подражания. Отчасти именно благодаря рекомендации Чжэна его, Чэня, повысили и сделали старшим инспектором.
Справедливости ради необходимо отметить: Чэнь переводил детективы не только ради того, чтобы расширить свой профессиональный кругозор. Ему, молодому офицеру полиции, очень нужен был дополнительный заработок. Кроме детективов, он также перевел сборник американских поэтов-имажинистов, но издательство предложило ему всего двести экземпляров в счет гонорара за работу.
– С чего ты взяла, что я перевожу детективы, чтобы расширить свой кругозор? – спросил он.
– Ну разумеется! А для чего же еще? – Рассмеявшись, Ван повернула свой бокал к свету и стала любоваться игрой пузырьков в шампанском. – Помнишь, как я написала в статье: «Настоящий народный полицейский предан своему делу».
Сейчас она не была похожа на репортера. Репортер крупной газеты Ван Фэн брала у него интервью, сидя с прямой спиной за письменным столом, на котором перед ней лежал блокнот. Впрочем, и сам он, Чэнь, почти забыл, что служит старшим инспектором полиции. Сейчас он был просто мужчиной, который принимает у себя в гостях симпатичную женщину.
– Прошло больше года с тех пор, как мы с тобой впервые встретились в вестибюле «Вэньхуэй», – заметил он, подливая ей вина.
– «Время – как птица: то присядет на ветку, то улетит», – сказала Ван Фэн.
Это была строчка из его стихотворения «Разлука». Как мило, что она помнит!
– Должно быть, на написание стихов тебя вдохновила разлука, – заявила вдруг Ван. – Расставание с кем-то очень дорогим для тебя.
Ну и интуиция у нее, подумал Чэнь. Действительно, он написал то стихотворение после расставания с дорогим для него человеком… девушкой из Пекина, которую он не забыл до сих пор. Но в интервью он ничего о ней не рассказывал. Ван мелкими глотками пила шампанское и поглядывала на него поверх бокала. Глаза ее влажно блестели.
Ему показалось или он действительно уловил в ее голосе ревнивые нотки?
Стихотворение было написано давным-давно, но о той, кому он его посвятил, Чэнь сейчас говорить не хотел.
– Стихотворение не обязательно должно быть связано с личной жизнью поэта. Поэзия беспристрастна. Как сказал Т.С. Элиот, поэзия – это не взрыв чувств, а бегство от них, не выражение личности, а бегство от нее…
– Что такое? Какой еще взрыв чувств? – перебил его новый голос.
Через порог осторожно переступил Лу Иностранец, державший обеими руками громадную «курицу нищего»; ультрамодный белый костюм с широченными плечами на вате и ярко-красный галстук лишь подчеркивали его пухлощекость и общую толщину. Следом за мужем в квартиру вошла Жужу, стройная, как побег бамбука, в желтом платье. Она тоже ступала очень осторожно, чтобы не уронить большой пурпурный керамический горшок.
– О чем это вы тут секретничаете? – спросила Жужу.
Поставив подарок на стол, Лу тут же уселся на новый кожаный диван и смерил Чэня и Ван понимающим взглядом.
Чэнь промолчал, воспользовавшись тем предлогом, что нужно было распаковать «курицу нищего». От деликатеса исходил умопомрачительный аромат. Как считалось, рецепт изобрел некий нищий; украв курицу, он завернул ее в листья лотоса, обмазал глиной и испек в золе. То, что получилось, возымело потрясающий успех. Должно быть, Лу готовил ее все утро.
Затем Чэнь повернулся к керамическому горшку:
– А это что такое?
– Тушеные кальмары со свининой, – объяснила Жужу. – Лу говорит, в школе это было твое любимое блюдо.
– Товарищ старший инспектор, – вмешался Лу, хитро подмигнув ему, – ты у нас восходящий партийный кадр и к тому же поэт-романтик. Надеюсь, тебе не понадобится моя помощь, ведь я впервые в твоей новой квартире! К тому же рядом с тобой стоит такая девушка, прекрасная, как цветок!
– О чем это вы? – спросила Ван.
– Да всего лишь об ужине – какие запахи! Если мы сейчас же не сядем за стол, у меня начнется припадок!
– Уж он такой, – обратилась Жужу к Ван, которую видела в первый раз. – Как увидит старого дружка, обо всем забывает. Сейчас только старший инспектор Чэнь помнит его школьное прозвище Иностранец.
Чэнь посмотрел на часы:
– Семь часов. Раз профессора Чжоу с супругой нет, они уже не придут. Начнем!
Столовой в квартире не было. С помощью Лу и его жены Чэнь расставил раскладной стол и стулья. Когда Чэнь был один, он ел за письменным столом. Но специально для таких случаев он купил раскладной стол и стулья, не занимающие много места.
Ужин удался на славу. Чэнь боялся, что гостям не понравится угощение, однако все приготовленные им блюда быстро исчезали. Особенно всем понравился импровизированный суп. Лу даже попросил у него рецепт.
Встав из-за стола, Жужу вызвалась помыть посуду. Чэнь начал было возражать, но тут вмешался Лу:
– Товарищ старший инспектор, не лишай мою старуху возможности выказать свою домовитость!
– Ах вы, шовинисты! – улыбнулась Ван, следом за Жужу выходя в кухню.
Лу помог другу убрать со стола, убрал остатки и заварил чай улун [5]. Взяв чашку, он сказал:
– Дружище, мне надо попросить тебя об одной услуге.
– Что за услуга?
– Я всегда мечтал открыть собственный ресторан. Для ресторана самое главное – местоположение. Я уже давно подыскиваю подходящий вариант. И вот наконец нашел. Ты ведь знаешь «Дары моря» на улице Шаньсилу?
– Да, я о нем слышал.
– Синь Гэнь, владелец «Даров моря», – страстный игрок. Играет день и ночь. Дела забросил, а все его повара – идиоты. В общем, ресторан обанкротился.
– Тебе стоит попробовать приложить туда руки.
– Для такого отличного места Синь запрашивает невероятно мало. Ему так нужны деньги, что он готов взять плату частями. Мне достаточно внести первый взнос – пятнадцать процентов, остальное в рассрочку. Я продал несколько шуб, оставшихся после моего отца, но нам по-прежнему не хватает нескольких тысяч.
– Иностранец, ты вовремя обратился ко мне. Я как раз получил два чека от издательства «Лицзян», – сказал Чэнь. – Один за переиздание «Китайского гроба», а второй – аванс за «Тихую поступь».
На самом деле просьба пришлась не совсем кстати. Чэнь собирался купить в новую квартиру мебель. Он уже присмотрел письменный стол красного дерева в комиссионном магазине в Сучжоу. Стиль династии Мин, возможно, подлинная работа. Стол стоил пять тысяч юаней. Дорого, но, возможно, именно за этим столом он напишет свои будущие стихотворения. Несколько критиков подметили, что он удаляется от традиции классической китайской поэзии; возможно, антикварный стол придаст ему вдохновения, связав с прошлым. Вот он и написал письмо Лю, главному редактору издательства «Лицзян», с просьбой об авансе.
Чэнь достал оба чека, расписался на обратной стороне, выписал передаточный чек и вручил Лу: