За окнами послышался цокот копыт, и почти сразу в комнату, потирая руки в предвкушении хорошего завтрака, ворвался Питни. Он бросил Джейсону свою шляпу и присоединился к сидевшим за столом. Встретившись с веселыми взглядами отца и дочери, он проворчал:
— Последнее время я стал замечать, что в моем доме слишком холодно. Или одинокому человеку всегда не хватает тепла? Кроме того, я закончил стол для мистера Данбара, который собирался зайти к мистеру Рюарку. Как видно, он хочет купить его мула.
Питни принял от Милана тарелку и принялся утолять свой аппетит. Все молча занялись едой. Когда Милан наливал Рюарку вторую чашку кофе, кто-то забарабанил во входную дверь. Джейсон ввел в столовую босоногого раба из деревни. При виде Траерна тот стал нервно мять в руках шляпу, поглядывая на Шанну, как если бы ее присутствие мешало ему говорить.
— Мистер… ох… ваша светлость… сквайр Траерн… — От волнения у него заплетался язык.
— Что, Хэнке? — нетерпеливо спросил Траерн. — Говорите же, в чем дело?
Раб, краснея, еще раз посмотрел на Шанну.
— О, сэр, рано утром я отправился на лодке наловить немного рыбы для госпожи Хоукинс. Она дает мне за это кое-какие деньги. Устанавливая сеть, я заметил в кустах какое-то яркое пятно. Я подплыл к этому месту… — Он помолчал и опустил глаза, продолжая мять в руках свою шляпу. — Это была Милли Хоукинс, сэр, — сдавленным голосом проговорил раб. — Мертвая, сэр.
В комнате воцарилась гробовая тишина.
— Надо бы сказать госпоже Хоукинс, — вновь заговорил раб, — но я не знал, как это сделать, сэр. Может быть, вы сами скажете ей об этом, сэр.
— Милан! — позвал Траерн. — Немедленно пошлите Мэддока за каретой. — Он отодвинул стул, и все встали из-за стола вместе с хозяином дома. — Поедете с ним, господин Хэнке, покажете нам это место.
Ошеломленная, Шанна прошлась по комнате. «Милли и ее ребенок мертвы! Какой злодей это сделал? Такой удар для госпожи Хоукинс!» В подсознании Шанны родилась мысль, что теперь ее тайна не будет раскрыта, но сейчас это не имело значения. Она с радостью призналась бы отцу во всем сама, если бы это могло вернуть жизнь Милли. Она ведь вовсе не желала ей ничего плохого и, уж во всяком случае, такого конца. Был потрясен случившимся и Рюарк. Вчера покушение на него, сегодня убийство Милли… Есть ли между ними какая-нибудь связь?
— Шанна, девочка моя, вам лучше остаться дома, — проговорил Траерн.
— Хэнке прав, папа. Кто-то должен рассказать обо всем ее матери. С ней должна быть в этот момент женщина. Я еду к ней.
Отец и Рюарк посмотрели на Шанну, одобряя ее мудрое решение. Траерн кивнул, и все вышли из комнаты.
Милли лежала на выбеленном солнцем песке. Казалось, она прилегла вздремнуть.
Когда к ней подошли ближе, то увидели на ее туловище и ногах тонкие рубцы, словно ее жестоко хлестали прутом. Громадные кровоподтеки темнели на руках и верхней части тела. Лицо было обезображено кровавым рубцом, уходившим под тусклые волосы. Одна рука все еще сжимала клок грязной травы. Другая рука была откинута в сторону, и рядом с ней на песке была выведена буква Р.
Рюарк смотрел на тело, вспоминая девушку, умершую по другую сторону океана.
Траерн наклонился над буквой, выведенной на песке.
— Буква «Р», — пробормотал он, — а может быть, и «П». В одном случае мог иметься в виду Рюарк, а в другом Питни, — заметил Траерн, обращаясь к Рюарку.
Последний смог лишь глухо выдавить:
— Спасибо, сэр.
— Но «Р» может означать и «Ролстон», однако мне трудно представить его с этой девушкой. Он обычно предпочитает более зрелых женщин и постарше. Более солидных и надежных.
Рюарк внимательно посмотрел на крутой обрыв берега. Ветки одного из кустов были переломаны. Здесь же виднелся клочок белой ткани, зацепившийся за сучок и теперь развевавшийся, как флаг.
— Она, должно быть, здесь упала с обрыва или кто-то ее столкнул.
Рюарк поднялся по склону обрыва вместе с Траерном и Питни. Они обнаружили лужайку под деревьями, со всех сторон окруженную кустами. Повсюду валялись клочья одежды Милли.
— Подлый негодяй решил, что она мертва, и сбросил ее вниз, надеясь, что ее бесследно унесет в море прилив. Бедняжка. Дьявол, а не человек сделал это черное дело, — проговорил Питни.
Его серые глаза впились в Рюарка, и они долго смотрели друг на друга. Потом Питни уверенно сказал Рюарку:
— Я не знаю, кто мог это сделать.
— Я тоже, — пожал плечами Траерн. — Это просто зверство.
— Сквайр, — будто против воли обратился Рюарк к Траерну, который перевел на него тяжелый взгляд. — Сэр, — повторил он, — вы должны выслушать меня. Милли утверждала, что она беременна, и рассчитывала на то, что я на ней женюсь.
— Вы отец ребенка? — медленно спросил Траерн.
— Нет. Я никогда и пальцем не коснулся этой девушки.
Помолчав, сквайр покачал головой.
— Я верю вам, господин Рюарк. — И тяжело вздохнул. — Нужно отвезти ее домой. Илот с минуты на минуту будет здесь с телегой.
Экипаж привез их к дому Хоукинсов. Питни попрощался со своими спутниками и направился в сторону пивной. Тело Милли подготовила одна из соседок торговки рыбой, прежде чем показать ее матери. Траерн с Рюарком остановились у входа в убогий дом Хоукинсов. Картина была жалкая. Под дощатым навесом хрюкала пара свиней, да с десяток кур клевали что-то у крыльца. Они с опаской вошли в дом. Внутри все сверкало чистотой. На голой стене висело лишь деревянное резное распятие. Хоукинс, как всегда, бездельничал, сидя на колченогом диване, и даже не взглянул на вошедших.
— Старуха там, за домом, — проворчал он и надолго приник к бутылке с ромом.
Позади дома, под прохудившейся крышей, которая могла служить лишь укрытием от солнца, но не от дождя, госпожа Хоукинс на большом столе чистила ножом рыбу. Рядом на табурете сидела Шанна. Она взглянула на мужчин и пожала плечами. В ее глазах блестели еще не высохшие слезы.
— Здравствуйте, джентльмены, — взглянула на них через плечо госпожа Хоукинс, не прерывая своей работы. — Присядьте где-нибудь. Я должна дочистить рыбу, — устало проговорила она.
Траерн и Рюарк остались стоять, не зная, как приступить к разговору. Старуха продолжала делать свое дело, время от времени вытирая глаза тыльной стороной руки, и даже один раз громко всхлипнула.
— Ей не везло в жизни, — внезапно прозвучал бесцветный голос госпожи Хоукинс. Она оперлась руками на стол и замерла с поникшей головой. — Пусть ей хоть там будет хорошо. Она всегда страдала от того, что ей многое недоступно, и никогда не довольствовалась тем, чего удавалось добиться. — Старуха повернулась к ним, и из глаз ее хлынули слезы. — Милли была неплохая девушка. — Она улыбнулась и поискала чистое место на переднике, чтобы вытереть слезы. — Порой упрямая, что и говорить. Мужчины дарили ей безделушки, иногда монеты, и ей стало казаться, что они смогут дать ей то, что она хотела. Она рассказывала о некоторых из них. О, мистер Рюарк, я знаю, что вы ее никогда не трогали. Она постоянно плакала в подушку от того, что вы не обращали на нее внимания. Когда я стирала ваше белье, она сидела и мечтала о вас.
— Госпожа Хоукинс, — мягко начал Рюарк, — вам что-нибудь известно о ее мужчинах?
Женщина шмыгнула носом и громко высморкалась.
— Их было много! — фыркнула она и высморкалась еще раз. — Но ни один не задержался. О… в последнее время был один, но я не знаю кто. Она никогда о нем не говорила и встречалась с ним по ночам где-то здесь, поблизости.
— А господин Ролстон никогда… — Траерну не удалось подобрать нужного слова.