— Должен признаться, мне никогда не быть моряком. Меня приводит в ужас необходимость торчать заточенным в каюту, как в открытом море, так и в порту.
Потом повернулся к Траерну.
— Дорогой сквайр, — проговорил он, высокомерно задрав нос, — трудно себе представить, чтобы здесь не было какой-нибудь приличной гостиницы или постоялого двора, где я мог бы поселиться на время стоянки корабля в порту. Или, может быть, кто-то из дворян приютит меня в своем доме?
Траерн улыбнулся гостю.
— В этом нет необходимости, сэр Гэйлорд. Я буду счастлив, если вы остановитесь у нас. Места здесь вполне достаточно, и мне это будет очень приятно.
— Вы чрезвычайно любезны, сквайр Траерн, — жеманно ответил кавалер, явно довольный приглашением. — Я пошлю человека за моими вещами.
Хотя Траерн и понял маневр гостя, он все же был очень рад принять такого высокого гостя. Слышавшая весь разговор Шанна подозвала слугу и тихо распорядилась приготовить гостевые комнаты в отцовском крыле дома. Когда слуга удалился, она поймала взгляд отца и слегка кивнула ему. Траерн вернулся к беседе, уверенный в том, что все будет сделано, и порадовался расторопности дочери.
Шанна сосредоточилась на вышивании. Почувствовав, что на нее смотрят, она подняла глаза и отыскала взглядом среди мужчин Рюарка. К ее удивлению, он с недовольным видом смотрел в другой конец комнаты. Проследив за его взглядом, она встретилась глазами с сэром Гэйлордом Биллингсхэмом. В них отражалось больше, чем простой интерес к ее красоте. Широкие губы расплылись в медленную плотоядную улыбку, так что Шанна невольно порадовалась тому, что распорядилась выделить ему апартаменты далеко от своих собственных. Она быстро отвела от него взгляд и увидела Ролстона. Тот с загадочной улыбкой тоже разглядывал сэра Гэйлорда.
Когда вечер подходил к концу, Орлан Траерн пригласил всех присутствующих и всю команду корабля принять участие в завтрашнем торжестве по поводу открытия сахарного завода.
— Будут все жители городка, — объяснил он.
Шанна долго не спала в ту ночь. Ей все время виделся Рюарк, лежащий рядом с ней в постели. Она боролась с желанием отправиться в его коттедж. В конце концов, ей, совершенно обессилевшей от зноя своих желаний и уличной жары, удалось уснуть тяжелым сном, полным все тех же видений.
На заре следующего дня Рюарк приехал на завод раньше всех, и крепко привязал поодаль своего мула по кличке Старый Блу[3]. Привередливый мул имел привычку задирать лошадей, кусая их за круп или за уши. И поэтому, чтобы не ссориться с их хозяевами, Рюарк принимал меры предосторожности.
Рюарк толкнул небольшую дверь и вошел в здание. Он тщательно осмотрел все оборудование завода, проверяя каждую мелочь, чтобы ничто не могло омрачить торжества открытия.
В какой-то момент он нахмурился: не сочтет ли Шанна его труды по строительству завода за попытку заработать еще большее расположение к себе ее отца? Он продолжал тщательный осмотр установок, но его не покидали мысли о Шанне. Какая она сегодня будет? Сварливая и несговорчивая, или же мягкая и очаровательная, какой он видел ее еще совсем недавно?
Рюарк закончил проверку оборудования пивоваренной установки, и сердце его забилось быстрее от предвкушения успеха, однако он тут же подумал о сотнях непредвиденных осложнений, возможных при пуске завода.
«Нечего беспокоиться об этом раньше времени, — рассуждал он про себя. — Сегодня все станет ясно».
Узкая лестница вела на чердак здания, и Рюарк поднялся туда, где на самой вершине крыши находилась небольшая башня, из окон которой можно будет наблюдать за тем, как подъезжают и уезжают повозки в горячее время сбора урожая. Отсюда же можно будет подавать сигналы возчикам, чтобы на дороге не возникали пробки. Здесь Рюарк и решил дождаться появления коляски Траерна. По деревенской дороге уже двигались большие экипажи с продольными сиденьями, коляски и телеги. Одним из первых ехал экипаж фрегата, и Рюарку были видны яркие мундиры офицеров в колясках. Рюарк отметил, что по полевой дороге ехали пять фургонов, груженных сахарным тростником, а около ворот завода уже слезали с телеги рабы, пожелавшие посмотреть на пуск завода.
Рюарк помахал рукой в ответ на приветствие надсмотрщика и снова перевел взгляд на дорогу. Среди этой яркой пестроты глаза Рюарка искали экипаж Траерна, однако его до сих пор не было видно.
Кажется, последний пьянчужка на острове пустился в дорогу, чтобы посмотреть, как начнет работать завод, настолько была забита людьми дорога. Но где же Шанна?
«Лучше бы я связал свою судьбу с ураганом, — мрачно размышлял Рюарк, — чем с этой капризной женщиной». Эта обольстительная колдунья очаровала его в тюрьме в первую же минуту. Может быть, он и в самом деле убил ту девушку на постоялом дворе, и в наказание ему была послана Шанна, ставшая его женой, но не принесшая радостей брака, если не считать редких тайных встреч? Какой жестокий удар судьбы! Он знал женщин и с легким сердцем наслаждался тем, что они ему предлагали, но теперь, женившись на той, которую он, по правде говоря, выбрал бы при любых обстоятельствах, он был ее мужем только в течение нескольких часов, от полуночи до рассвета. Но даже и тогда случайные шаги, стук двери и любую минуту могли оторвать их друг от друга, или все могло кончиться тем, что в один прекрасный день их застанет отец Шанны, который уж найдет способ наказать их!
Размышления Рюарка были прерваны донесшимися снизу возгласами, и он увидел, как между деревьями, обрамлявшими узкую нижнюю дорогу, показалось ландо Траерна. Выйдя из башни, он поспешил вниз и быстро прошел через пустой склад к открытой двери. Настроение Рюарка поднялось, когда он перехватил взгляд сидевшей рядом с отцом Шанны, но тут же испортилось при виде сэра Биллингсхэма, сидевшего напротив нее. Торопившийся выйти навстречу Траерну с дочерью, он, раздраженный и молчаливый, отступил теперь в тень, глядя, как этот долговязый хлыщ помогает его жене выйти из экипажа. Негодование Рюарка усилилось, когда Гэйлорд взял Шанну под локоть. Сносить это было ему вдвойне тяжело, так как сам он на людях не смел к ней даже прикоснуться.
Вокруг экипажа сквайра собралась толпа, и тот представил своего аристократического гостя многочисленным лавочникам и другим важным людям острова. Сэр Гэйлорд был вынужден отойти от Шанны, чтобы ответить на комплименты и приветствия. Машинально разглаживая рукой платье, Шанна искала в толпе Рюарка. Вскоре она увидела его; он стоял, скрестив на груди руки и опершись плечом о стену. Шляпа его была глубоко надвинута и прятала лицо, но она узнала его стройную, гибкую фигуру. Одет он был довольно небрежно, но с неизменной элегантностью: белая рубаха с расстегнутым воротом и кружевными манжетами резко контрастировала с бронзового цвета кожей. Он был смугл, как испанец, и его сухую, мускулистую фигуру подчеркивали плотно обтягивавшие бриджи и белые чулки.
Шанна улыбнулась своим мыслям: портной, наверное, был из дорогих. Большинство живших на острове мужчин, которые могли бы заплатить за дорогие ткани и модные фасоны, были далеко не первой молодости. Рюарк к тому же был хорошо сложен, и даже самые простые вещи, как столь смело укороченные бриджи, сидели на нем прекрасно. И все же она не одобряла того, что бриджи эти были слишком облегающими и так неосторожно подчеркивали его мужские достоинства на зависть всех этих похотливых девиц. Но при этом она знала, что Рюарк не из тех, кто слишком заботится о том, как выглядит, чего нельзя было сказать ни о денди, отирающихся при дворе, ни даже о сэре Гэйлорде, разодетом в кружево и бархат и, казалось, готовом расплавиться от жары.
Увидев, что Шанна оказалась одна, Рюарк решил воспользоваться этим и стал пробиваться к ней через толпу. Целиком поглощенный своими мыслями, он буквально столкнулся с какой-то девушкой, едва не потеряв при этом равновесия. Над самым его ухом раздался визгливый женский голос, и Рюарк узнал Милли.