— Какого черта вам здесь нужно, Милли? — воскликнула Шанна, разозленная неосторожностью девушки.
— А вот и она! — По щекам рыдавшей от страха Милли текли слезы. — Высокородная и могущественная миссис Шанна Траерн Бошан! Вы отхватили себе неплохого мужика, не так ли? Ведь вам всегда достается самое лучшее, разве нет? К вам в постель забрался самый красивый мужчина на острове! Ну что ж, у меня есть для вас новость. Вы ему не нужны. Он не сможет на вас жениться. У него уже есть жена.
Шанна в ужасе попыталась урезонить неистовствовавшую девушку:
— Милли! Милли! Ты не понимаешь, что говоришь. Успокойся!
Та ничего не желала слушать. Растопырив руки, она трясла головой, не переставая дико хохотать.
— О, подождите немного, скоро все узнают об этом! — вопила она. — Весь этот избранный сброд, считающий вас благонравной и чистой. Они скоро все узнают!
Шанна слезла с лошади.
— Перестань, Милли! — взмолилась она. — Ты не имеешь обо всем этом ни малейшего понятия!
Та, приплясывая, носилась по кругу, как безумная, поднимая облака пыли, так что Изабелла снова поднялась на дыбы.
— Стой спокойно! — резко натянула повод Шанна.
— Подумать только! — звенел голос Милли. — Мисс Шанна соблазнена рабом! А все так боялись, что ее изнасиловали пираты! Вот уж чего никто не ожидал!
— Милли! — В голосе Шанны послышалась угроза.
— Вы, мисс-на-всем-готовом! Никогда не знавшая ни в чем отказа! И вдруг женатый мужчина! Чем вы лучше меня? Могу побиться об заклад, что вы наверняка беременны!
При последних словах Милли лицо Шанны стало малиновым. Она не могла больше сносить оскорблений и, вспыхнув, не сдержалась:
— И на ком же он, по-твоему, женат? Ты, по крайней мере, знаешь?
Едва эти слова успели вырваться у Шанны, как она поняла, что сболтнула лишнее. Она в ужасе зажала рот рукой, словно могла этим что-то изменить. Увы, было слишком поздно. В голове Милли стала медленно возникать догадка, и, наконец, она воскликнула:
— Вы! Вы! О-о-о не-е-ет! — Теперь это был уже страдальческий стон. Безудержно рыдая, Милли побежала вниз по дороге, что вела к городку.
Вне себя от собственной глупости, Шанна топнула ногой, глядя вслед девушке. Обессиленная, она взяла повод, чтобы отвести Изабеллу в стойло, и оказалась лицом к лицу с улыбавшимся Рюарком.
— Мадам, боюсь, что по вашей неосторожности о нас очень скоро заговорит весь остров.
— О, Рюарк! — бросилась к нему несчастная Шанна. — Она пойдет прямо к отцу. Он так разозлится, что не захочет ни о чем слышать. И отошлет вас обратно в Англию, где вас повесят.
— Спокойно, любовь моя, спокойно. — Рюарк тесно прижал ее к себе и прошептал, уткнувшись в ее волосы: — Не нужно беспокоиться по этому поводу. Если она и расскажет ему о том, что узнала, нам придется признаться. Ваш отец — умный человек. Он, по меньшей мере, позволит нам объясниться.
Его спокойствие и уверенность в себе сделали свое дело, и теперь перспектива неизбежного признания представлялась ей не такой ужасной, как раньше.
— По крайней мере, теперь к вам не будет приставать Милли, — вздохнула Шанна.
Рюарк прищурил глаза, оглядывая окрестности.
— А что с Гэйлордом? Где этот чудак? Ведь вы выехали из дому вместе.
— У него возникли какие-то проблемы с лошадью, — весело улыбнулась Шанна. — Он не слишком искусен в верховой езде, и почти сразу же отстал от меня, а теперь, наверное, пытается повернуть лошадь обратно, чтобы добраться до дому.
— Он, кажется, последнее время все больше претендует на ваше общество?
Эти слова вызвали у Шанны более острую реакцию, чем ожидал Рюарк.
— Ах, Рюарк, — воскликнула она, — не можете же вы серьезно ревновать меня к сэру Гэйлорду!
— Я не могу выносить его фатоватых манер, только и всего, — ответил Рюарк и более откровенно добавил: — И не могу терпеть, когда он дотрагивается до вас и смотрит влюбленными глазами. — Золотое пламя в его взгляде вспыхнуло многообещающим теплом. — Этой привилегией, мадам, я желаю пользоваться один.
— Ну, конечно же, сэр, — поддразнивая его, отвечала Шанна. Она шаловливо вырвалась из его рук и повела в стойло Изабеллу. Рюарк пошел следом, положив руку на ягодицу Шанны.
— Бесстыдник! Где вы научились так распускать руки?
— Нигде, — заявил Рюарк, совсем не платонически глядя на покачивающиеся бедра. Обвив Шанну рукой, он прижал ее к себе. — Я все время должен смотреть на вас, не прикасаясь, но, клянусь, никогда не буду упускать этой возможности, когда мы одни.
Его рука скользнула по мягкой округлой груди, а полураскрытый жадный рот уже приник к ее устам и наслаждался сладостью губ, смело раздвинутых его языком. Этот стремительный, победоносный поцелуй заставил подкоситься ноги Шанны, и обоих охватила внезапная, разлившаяся, как бурная река, страсть. Голос Рюарка звучал хрипло, когда он пробормотал у самых ее губ:
— Ваш отец уедет надолго. Приходите ко мне сегодня в коттедж.
Шанна кивнула и почувствовала, как ослабла сжимавшая ее рука.
Когда Шанна проскользнула в дом и быстро поднялась по лестнице, было уже почти темно. Она попыталась собрать волосы в пучок, но косы не слушались дрожащих пальцев, и ей это удалось лишь наполовину. На щеках еще пылал румянец страсти. Она была в плену мужского запаха Рюарка, а глаза ее были похожи на темно-синие озера. Эргюс уже поджидала Шанну с приготовленной вечерней ванной.
— Вы опять были у него, — заметила служанка. — Среди белого дня! — негодовала она. — Как только не стыдно проделывать такое под носом у отца!
Шанна вздрогнула, и щеки ее разгорелись еще жарче.
— О, прошу тебя! — нетерпеливо воскликнула ока.
— Ну, ясное дело, вы не любите, когда вас упрекают. До его приезда вы были настоящей дамой. Теперь же просто не можете держать себя в узде. — Голос служанки звучал все громче, и все явственнее слышался шотландский акцент, как бывало каждый раз, когда ее что-нибудь не устраивало. — А он! Ходит за вами по пятам и валит вас в постель, как только предоставляется мало-мальски удобный случай. То-то он будет доволен, когда у вас раздуется живот. Он, должно быть, очень гордится тем, что так часто пробует на вас то, что носит в штанах!
— Эргюс! Довольно же!
— Да что уж там, ведь так и будет, — тяжело вздохнула горничная. — И говорить с вами об этом напрасно. — Но Эргюс все же сделала последнюю попытку: — Девочка моя, вы знаете, как я вас люблю. Но я не могу безразлично смотреть на то, что вы с собой делаете. Я была рядом с первого дня вашей жизни и до вашего отъезда в Европу, то есть восемнадцать лет. — Она подняла лицо кверху и подозрительно втянула носом воздух. — И вот теперь я вижу, как вы тайком встречаетесь с простым рабом. Мой Джейми и я, — мысли ее на мгновение унеслись вдаль, — мы были из бедняков Северной Шотландии и долго не прикасались друг к другу. А вы! — Она снова внимательно взглянула на Шанну и проникновенно проговорила: — Шанна, девочка моя, вы не понимаете, что делаете. Разве вам не стыдно?
Шанна вздернула подбородок. Как ни странно, она не чувствовала ни малейших угрызений совести, когда лежала в объятиях Рюарка. Что это? Любовь? Ну да, он любит ее. Он так часто говорит об этом… Ну а что она сама? Любит ли она его? Как люди узнают любовь, когда она к ним приходит? То, что она целиком отдается ему, — это разве не от любви? Или просто страсть? Да, конечно, но есть и что-то большее. Шанна не находила ответа.
— Нет, — прошептала Шанна так тихо, что горничная едва уловила это слово. Она повернулась спиной к Эргюс, и та принялась расшнуровывать корсаж ее платья. — Нет, я не чувствую стыда. Он любит меня, и я… — Шанна нахмурилась и тряхнула головой. — Между мной и господином Рюарком много такого, чего ты, Эргюс, понять не можешь. Но боюсь, что этому скоро придет конец, если Милли поступит так, как говорила.
— А что известно Милли?
— Боюсь, что слишком многое, — печально ответила Шанна.