– Побойся Бога, Макар Терентьевич, не лупи ты с меня последнюю шкуру. Я ведь не купец, мне твои пилы для дела нужны. А пока то дело поставлю, еще год пройти может. Где же мне монет на все взять?
– Откуда мне знать, кто ты, воин? Ко мне купцы и в дерюги одетые приходили, чтоб цену сбросил. Я так скажу: для дела три – пять пил берут, а не тридцать.
– Так ты послушай, что я сделать хочу. Хочу колесо поставить, чтоб вода его крутила, как для мельницы, а тем колесом буду бревна на доски пилить.
– Глупство ты речешь, воин. Колесо вертится, и жернова вертятся, потому мельница работает, а колесом бревна пилить – нет такого, не может такого быть.
– А если покажу тебе прямо здесь, что может такое быть, скинешь цену?
– Да я тебе их так отдам, если мне такое чудо покажешь!
– Ну, неси тогда сюда колесо от воза, две палки ровных, и в помощь кого-нибудь зови.
Продемонстрировав Макару Терентьевичу с помощью этого нехитрого набора элементов принципы преобразования вращательного движения в поступательное и объяснив взаимодействие частей, забрал тридцать вожделенных длинных лучковых пил, идеально подходящих для продольного распила бревен. Достал из кошеля пятьдесят монет и положил на стол.
– Это я тебе не за пилы монеты даю, а за то, что выслушал меня и согласился, спорить не стал. Редко такое увидишь. Бывай здоров, Макар Терентьевич, как используем твои пилы – за новыми приедем, нет ничего вечного на земле. А захочешь на пилы свои посмотреть – милости просим к нам в гости на следующую осень. До того времени, надеюсь, запустим колесо в работу. Ладьей до Черкасс доплывешь, там спросишь казака Богдана Шульгу. А может, и осесть у нас захочешь.
– Поздно мне уже, казак, с места срываться. Но пять сынов у меня растет, всем на одном месте тесно будет – поглядим, может, и к вам кто захочет.
– На следующую зиму приедем к тебе за пилами, заготовь нам сорок или лучше пятьдесят, лучковых, до следующего Рождества заберем.
– Чудной ты, Богдан. Другой бы такое и за сто монет никому бы не показывал, прятал бы до смерти, а ты мне монеты за пилы суешь.
– Тут ведь какая штука, Макар Терентьевич. С одной стороны, двадцать монет я выторговал, а с другой, Бог мне то открыл, не мое оно, значит, делиться должен с теми, кто поймет и кому с того толк будет. Ну, бывай, мастер, то разговор долгий, спешим мы дальше, в другой раз приеду – договорим.
– Ишь, как завернул. Доброй вам дороги, воины, даст Бог, свидимся.
За Бобруйском, по дороге в Слуцк, пошел снег, темп езды упал, нужно было вглядываться в дорогу. Легкой рысью, а кое-где шагом мы преодолели еще полдороги до Слуцка и решили переждать разыгравшуюся метель в тепле постоялого двора. Не стоит, конечно, прогибаться под изменчивый мир, но метель – это особый случай. Ее лучше не прогибать, а слушать, как она поет за окном, самому протягивая руки и ноги к горячей печке.
Да и подумать нужно основательно, как засветиться перед князем Витовтом с положительной стороны и не потерять при этом жизненно важных органов. Чем больше я над этим думал, тем меньше достойных внимания вариантов поведения оставалось. Такая легкая на первый взгляд задача при внимательном рассмотрении открыла пытливому взору много очень тяжелых и кривых деталей, которые нужно учитывать в окончательном решении. Жизнь и математика вновь демонстрировали свою коварную связь. Так и в дифуравнениях. Общее решение просто и красиво, но стоит задать жизненные краевые условия – и ты понимаешь, что твой убогий разум красоты этого решения постичь не в силах, только численными методами ты способен решение найти. И ничто тебе не поможет, только терпение и труд.
Воодушевленный таким пришедшим в голову откровением, я терпеливо и трудно перебирал варианты, пока не уловил основного алгоритма поведения с князьями. После этого все стало просто. Счастливо улыбаясь, заснул.
Глава 3,
в которой описывается алгоритм поведения с князьями
Утром мы не спеша позавтракали, собрались и легкой рысью тронулись в Слуцк, до которого, по словам знающих людей, оставалось два обозных перехода. Если перевести это в систему СИ, то получалось около шестидесяти километров. Слуцк был пусть небольшим, но княжьим городом по дороге на Гродно. Если мне не изменяет память и если все произойдет как в нашей истории, именно сюда переведут через пять лет киевского князя Владимира Ольгердовича, а на его место посадят Скиргайла, у которого скоро, уже через два года, отберут титул Великого князя Литовского. Где он мыкался еще два года, пока в Киев его не перевели, не помню – наверно, на севере, в Вильно сидел, пока Витовт его не выпер.