Без одиннадцати минут час мы припарковались перед обсерваторией Гриффита в Голливуд-Хиллзе и вошли в здание обсерватории, чтобы воспользоваться телефоном-автоматом. Я решил, что это место вполне безопасное. Едва ли полицейских интересуют метеориты или картины Челси Боунестелла.
Ровно в час я позвонил Лу Пойтрасу. Трубку взял Чарли Григгс. Марк Турман стоял рядом со мной, наблюдая за людьми, входящими и выходящими из зала.
— Детективы Северного Голливуда, — сказал Григгс.
— Это Ричард Кимболл. Меня подставили. Это сделал однорукий парень.
— Посмотрим, как ты запоешь, когда окажешься в газовой камере, — заявил Григгс.
Он всегда в отличной форме.
— Лу на месте или мне придется иметь дело с запасным игроком?
Григгс предложил мне подождать, и секунд через шесть я услышал голос Пойтраса.
— Я ввел в курс дела Бейши, и мы беседовали с женщиной по имени Мерфи из офиса окружного прокурора. — Бейши был лейтенантом Пойтраса. Он относился ко мне без особой симпатии. — Мерфи связалась кое с кем из своего начальства, а еще с людьми из офиса мэра, и мы провели встречу. Все горят желанием увидеть запись.
— А как насчет Турмана? — Когда я произнес его имя, Турман настороженно на меня посмотрел.
— Они хотели бы получить и Турмана, но готовы отказаться от претензий к нему, чтобы посадить остальных. Не могу сказать, что они в восторге.
— Мне не нужен их восторг. Они лишь должны гарантировать выполнение своих обещаний. Он сохранит работу?
— Да.
— Они дали слово?
— Да.
Когда Пойтрас второй раз произнес «да», я кивнул, а Турман закрыл глаза и вздохнул, словно услышал отказ.
— Они намерены вести честную игру с семьей Вашингтон?
— Дерьмо! Если все это выйдет наружу, Вашингтоны станут владельцами мэрии.
— С ними поступят честно?
— Да. Это гарантировал человек из офиса окружного прокурора и человек мэра.
— Хорошо. Каким будет следующий шаг?
— Они хотят, чтобы Турман пришел вместе с кассетой. Они дали немало обещаний, веря мне на слово, и им это не нравится. Все зависит от кассеты. Как только они получат ее, можно будет брать Диса и остальных подонков, а затем наступит черед Акима Де Муэра и членов «Восьмерки — двойки». Все получат по заслугам.
— Хорошо.
— Мы можем начать в любое время. Но чем раньше, тем лучше.
Я посмотрел на Турмана. Нам нужно было позвонить Дженнифер и Пайку, а затем заехать за ними. Было восемь минут второго.
— Как насчет твоего кабинета? В шесть часов?
— Пусть это будет кабинет Бейши. Пусть почувствует себя главным.
— Договорились.
Я повесил трубку и рассказал Марку Турману, как будут развиваться события.
— Нужно позвонить в Ланкастер, — заметил я.
— Давай не будем звонить, — возразил Турман. — Хочу все сам рассказать Дженнифер и увидеть ее лицо, когда скажу, что все кончено.
— Я обещал ей, что мы позвоним.
— Не важно. Я хочу купить цветы. Как думаешь, мы можем заехать за цветами? Она любит маргаритки.
Он был похож на пробку, которую погрузили глубоко в воду, а потом неожиданно отпустили. Он поднимался все выше и выше, и чем выше поднимался, тем быстрее двигался. Печаль и стыд мгновенно исчезли, он радовался совсем как ребенок, выигравший первый приз в викторине из комикса.
— Конечно, мы можем купить маргаритки, — ответил я, невольно улыбнувшись.
— О черт! — сказал он.
«О черт!»
По дороге обратно мы заехали в цветочный магазин за маргаритками и двинулись на север в сторону Ланкастера к дому, где скрывались Марк Турман и Дженнифер Шеридан. Добрались мы довольно быстро.
Вокруг было полно ребятишек на скейтбордах, мужчины и женщины работали на лужайках перед домами, подростки мыли машины — обычные субботние дела. Джип Джо Пайка стоял перед домом на том самом месте, где мы его оставили, шторы были опущены. Мы припарковали машину, и Турман почти бегом кинулся к дому.
— Хочу войти первым, — заявил он, держа перед собой букет так, словно отправлялся на свой первый бал.
Я последовал за ним и остановился рядом, когда Турман нажал на кнопку звонка, быстро отпер дверь своим ключом и вбежал в дом, выкрикивая имя Дженнифер Шеридан. Зря старался.