— Надо же, этот сукин сын не соврал! У него лицензия частного детектива.
— Ну, это ненадолго, — ответил коп в бандане.
Появились еще двое копов в форме.
— Все в порядке? — поинтересовался один из них.
— Разберемся, — сказал коп в бандане.
Коротышка принялся возиться с ключами, потом открыл багажник «корвета», и на его лице появилась такая широкая улыбка, словно он только что выиграл в лотерею.
— Бинго. Все в точности как они сказали. — Он вытащил из багажника пакет очищенного кокаина примерно на восемь тысяч долларов и бросил его копу в бандане.
Вот, оказывается, чем занимались Бон Ди и тип с карабином у меня за спиной.
Я посмотрел на Джо Пайка. Уголок его рта дернулся.
— Это не мое. Это его, — заявил я, мотнув головой в сторону Бон Ди.
— Конечно. Все так говорят, — ухмыльнулся коп в бандане.
Затем он вытащил маленькую беленькую карточку, сообщил, что мы арестованы, и зачитал нам наши права.
После этого нас отвезли в тюрьму.
Глава 19
Копа в бандане звали Мичелли. Он усадил меня в черно-белую полицейскую машину, а Пайка — к себе в серый седан, и мы поехали в семьдесят седьмой участок.
Семьдесят седьмой участок расположен недалеко от Бродвея в одноэтажном кирпичном здании, обнесенном с трех сторон десятифутовым металлическим забором. При участке имеется большая парковка, где дежурившие копы ставили свои машины, надеясь на лучшее. По верху забора шла колючая проволока, защищавшая от визитов плохих парней, но оставлять в машинах личные вещи было небезопасно. Да и машину оставлять было тоже небезопасно. Ведь плохие парни, случалось, угоняли даже патрульные машины.
Мы свернули в широкие кованые ворота и поехали вдоль тыльной части здания мимо гаража и двух дюжин патрульных машин прямо к входу, предназначенному для офицеров в форме и будущих заключенных. Мичелли вылез первым, переговорил с парой копов в форме и скрылся в здании. Копы ввели нас внутрь, обшарили наши карманы, забрав бумажники, часы и другие личные вещи. Сначала они занялись мной, называя вслух каждую вещь толстяку сержанту, который записывал их на лицевой стороне большого конверта из плотной бумаги. Потом принялись за Пайка. В процессе обыска появились на свет кобура для его «питона», маленькая кобура для пистолета калибра 0,380, который он носил на щиколотке, восьмидюймовый охотничий нож, четыре запасные обоймы для «питона» и еще две обоймы для пистолета калибра 0,380.
— Господи, ты что, на войну собрался? — спросил толстый сержант.
— Ты только посмотри, кто это такой, — ухмыльнулся обыскивавший Пайка коп в форме.
Сержант открыл бумажник Пайка и не поверил своим глазам.
— Господи Иисусе! Так это ты!
Коп в форме снял с Пайка темные очки и протянул их сержанту. Пайк сощурился от яркого света, и впервые за долгое время я увидел, что глаза у него все еще темно-синие. Моя подруга Эллен Лэнг [25]говорит, что в синем всегда таится боль, но я ничего такого не замечал. Может быть, Пайк просто скрывает от меня свою боль. Или я редко вижу его глаза.
Когда они закончили, вернулся Мичелли, и я сказал:
— Только сваляй дурака, Мичелли. В Северном Голливуде работает детектив по имени Пойтрас. Он поручится за нас, а заместитель окружного прокурора по имени Моррис поддержит Пойтраса. Позвони им, быстрее будет.
— Ты хочешь сказать, что у тебя есть связи? — поинтересовался Мичелли, который в это время подписывал необходимые бумаги.
— Я хочу сказать, что эти ребята нас знают. Они сразу поймут, что нас элементарно подставили.
Мичелли ухмыльнулся и посмотрел на толстого сержанта:
— Ты, небось, такого еще ни разу не слышал? Никто из них никогда не говорил, что его подставили? Верно?
— Никогда. Впервые слышу, — покачал головой сержант.
— Ради бога, Мичелли, проверь меня. Один чертов телефонный звонок!
Мичелли закончил подписывать бумаги и мрачно на меня посмотрел:
— Слушай сюда, урод. Мне плевать, даже если ты корешишься с чертовым мэром. Ты мой до тех пор, пока я того захочу. — Затем он передал бумаги сержанту, приказал отвести нас в помещение для допросов и ушел.
— Копы, — вздохнул Пайк.
Открылась тяжелая металлическая дверь, и нас повели по длинному стерильному коридору, напоминавшему писсуар в мужском туалете. По обе стороны располагались небольшие комнаты. В первую втолкнули Пайка, во вторую — меня. Здесь применялись все новейшие достижения техники допроса: гнойно-желтые стены, акустический потолок с водяными разводами, надежная звукоизоляция, чтобы проходившие мимо не слышали, как здесь пользуются резиновыми дубинками. В центре комнаты стояли маленький столик из твердой древесины и два стула с прямыми металлическими спинками. Кто-то сломанным карандашом написал на стене послание: «Никто не услышит твоих криков во время допроса». Наверное, писал коп. У задержанных карандаши отбирают.
Мариновали меня около часа, потом вошли Мичелли и коп в сером костюме. Новому копу — скорее всего, лейтенанту из убойного отдела — было под пятьдесят. Мичелли уселся на стул напротив меня, коп в костюме устроился возле стены. Мичелли сказал:
— Этот разговор записывается. Меня зовут детектив Мичелли, со мной лейтенант Стилвелл. — «Ну, что я говорил!» — Я собираюсь задавать вам вопросы, и все, что вы скажете, может быть использовано против вас. Вы можете не отвечать на вопросы, и если хотите адвоката, но не в состоянии за него заплатить, то мы предоставим вам общественного защитника. Вам нужен адвокат?
— Нет.
— Хорошо, — кивнул Мичелли.
— Вы позвонили Пойтрасу?
— Никто никому не станет звонить, пока мы не закончим допрос, — наклонился вперед Мичелли.
— Откуда вы знаете Лу Пойтраса? — вмешался Стилвелл.
— Какого хрена! Нам-то зачем это знать? — отмахнулся Мичелли.
— А я хочу выяснить.
Тогда я рассказал ему о себе и Пойтрасе. Когда я закончил, Стилвелл спросил:
— Хорошо, но что вы там делали?
— Я получил информацию о том, что полицейский из КБР по имени Эрик Дис как-то связан с гангстером Акимом Де Муэром, и пытался выяснить, как именно.
— И у тебя есть доказательства? — ухмыльнулся Мичелли.
— Парень по имени Клевый Ти дал мне наводку. Он был другом Джеймса Эдварда Вашингтона. Вашингтон — один из тех, кого убили.
— Хорошая отмазка! Твою мать! — заметил Мичелли.
— Только не для Вашингтона.
— Ну да. Мы тоже получили наводку. Нам сообщили, что один козел, под описание которого ты идеально подпадаешь и которой сидит за рулем твоей машины, собирается толкнуть местным немножко мексиканского порошка. Нам сказали, что сделка состоится в заброшенном здании. Мы отправились туда — ну а что было дальше, ты и сам знаешь.
— Кто дал наводку, Мичелли? Дис? Или кто-то из его парней?
Мичелли облизнул уголок рта, но ничего не ответил.
— Проверьте мои слова. Двадцать минут назад я видел, как Аким Де Муэр приставил пистолет к голове Джеймса Эдварда Вашингтона и спустил курок. Я работаю на женщину по имени Дженнифер Шеридан. Аким Де Муэр страшно зол на нее и обещал, что она будет следующей.
Стилвелл скрестил руки на груди.
— Двоих мертвых мужчин, найденных в гараже, зовут Уилсон Ли Хейес и Дерек Ла Верне Дюпре. Оба парня замешаны в торговле наркотиками. Возможно, вы оказались там, чтобы встретиться с ними, но что-то пошло не так. Возможно, вы и ваш компаньон Пайк попытались кинуть этих ребят.
Я только развел руками.
— Вы владелец «корвета» шестьдесят шестого года выпуска? — Он назвал номер.
— Да.
— Как вышло так, что в багажнике лежало полкило крэка?
— Его подбросили туда люди Акима Де Муэра.
— Восемь тысяч долларов — и только для того, чтобы вас подставить?
— Похоже, им это было очень нужно.
— Банда «Восьмерка — двойка» покупает и продает дурь, а не подбрасывают ее в чужие багажники. Это не приносит прибыли.