Через восемь месяцев тяжелейшей семейной терапии Кейти вернулась домой, пошла в школу, и ее жизнь начала постепенно налаживаться. На втором курсе колледжа она познакомилась с парнем по имени Кевин, и через четырнадцать месяцев они поженились. Это было семь месяцев назад, а сейчас Кейти уже заканчивает экономический факультет Калифорнийского государственного университета в Лонг-Бич. После того как я привез Кейти, Расти Светагген проплакал неделю, а потом сказал, что он у меня в неоплатном долгу, и теперь категорически отказывается брать с меня или с моих друзей деньги за обед или выпивку в его заведении. И я перестал к нему ходить, потому что мне не нравится постоянно пить за его счет.
Когда я вошел, Расти сидел за стойкой бара и читал «Ньюсуик». Было двадцать шесть минут третьего, но ресторан оказался переполнен. Судя по всему, еще не у всех закончился перерыв на ланч. Служащие агентства недвижимости и архитекторы сражались за место у стойки бара с коротко стриженными бизнесменами в галстуках-бабочках. Победили служащие агентства недвижимости. Видимо, у них больше практики.
Я сел рядом с Расти и сказал:
— Поверить не могу, что парень с твоими деньгами продолжает ходить на работу. Лично я уже давно валялся бы на пляже в Мауи.
Расти, прищурившись, посмотрел на паренька, стоявшего за стойкой бара.
— Это денежный бизнес, Гончий Пес. Не будешь за ними приглядывать, тебя тут же оберут до нитки.
Паренек за стойкой, не поднимая головы, показал ему средний палец.
— Зачем мне воровать! Когда-нибудь все это будет мое.
Паренька зовут Кевин, он зять Расти.
Расти посмотрел на меня и покачал головой:
— В тот день, когда я получу здесь хоть каплю уважения, я скончаюсь на месте и меня похоронят.
— Если будешь есть здешнюю еду, это все равно случится — рано или поздно, — заметил я.
Расти Светагген рассмеялся так громко, что один из архитекторов посмотрел на него и нахмурился.
— Элвис, как насчет «Фальстафа»? — спросил Кевин.
— Не откажусь.
Расти велел Кевину принести пиво за столик и повел меня к пустой кабинке у окна, где кто-то поставил табличку «Занято». Люди ждали своей очереди, рассчитывая на внимание метрдотеля, но Расти не стал занимать кабинку.
После того как Кевин принес пиво, я спросил:
— Тебе удалось что-нибудь выяснить о моем парне?
Расти наклонился над столом:
— Мой знакомец, с которым я поговорил, сообщил мне, что ребятишки из семьдесят седьмого облюбовали бар «У Коди» неподалеку от Международного аэропорта Лос-Анджелеса. Крутое местечко. Там у них девчонки танцуют в маленьких клетках с прутьями, вроде тех, в которых держат курей. А договариваются об их услугах специальные люди. Все понял?
— Турман часто там бывает?
— Точно не знаю, но КБР — закрытая команда, вроде СВАТ. [6]Они все делают вместе, а свободное время проводят в том баре.
— Адрес у тебя есть?
Он назвал адрес, который я записал.
— А твой приятель случайно не знает, замешан ли Турман в грязных делишках?
Лицо у Расти стало совсем несчастным, словно он меня предал.
— Я не мог сильно на него давить, Гончий Пес. Может, мне и удалось бы узнать побольше, но ты ведь сказал, что здесь дело тонкое. Остальное займет пару дней.
— Спасибо, Расти. Пока мне и этого хватит.
Я допил «Фальстаф» и достал бумажник. Расти накрыл мою руку своей.
— Забудь.
— Да ладно тебе, Расти, — запротестовал я.
Расти сжал мою руку.
— Нет.
Он еще сильнее сжал мою руку, показав мне свои кривые зубы, и неожиданно его похожая на тыкву голова превратилась в жуткую адскую маску. Вот вам и объяснение того, как Расти Светаггену удалось уцелеть, несмотря на двадцать четыре года службы в полиции. Маска появилась всего лишь на мгновение и тут же исчезла, и он мягко подтолкнул ко мне мой бумажник:
— Ты мне ничего не должен, Элвис. Я рад тебе помочь и всегда помогу всем, чем смогу. Ты же знаешь.
По его глазам, голосу и по тому, как он держал руку, я понял, что для него очень важно не брать с меня денег, что это одна из самых важных вещей в его жизни.
Я убрал бумажник и встал:
— Ладно, Расти. Нет проблем.
— Мне нужно еще кое-куда позвонить, — произнес он извиняющимся тоном. — И я жду звонка от одного парня. Ты же хочешь, чтобы все было по-тихому.
— Конечно.
— Ты голодный? У нас сегодня очень неплохой палтус.
Он сказал это так, словно, согласившись поесть, я его осчастливлю.
— Увидимся, Расти. Спасибо.
Через час сорок я припарковался около «Макдоналдса» неподалеку от аэропорта Лос-Анджелеса и, перейдя улицу, вошел в бар «У Коди». Для ланча время было слишком позднее, а рабочий день еще не закончился, но у стойки бара около дюжины мужчин потягивали холодное пиво из простых стаканов. Здесь что-то не наблюдалось агентш по продаже недвижимости, и ни один из парней у стойки не смахивал на архитектора, но тут никогда не скажешь наверняка. Может быть, они были не политкорректны и скрывали это. На крыше красовалась огромная неоновая реклама, изображавшая девушку в ковбойском прикиде, верхом на вставшей на дыбы лошади. Девушка выглядела так, словно она лидер группы поддержки из Далласа. Возможно, она тоже была не слишком политкорректна.
За стойкой стоял молодой парень с развитой мускулатурой и разговаривал с парочкой красоток в легкомысленных костюмах группы поддержки, явно работающих здесь официантками. Рыжеволосая женщина в еще более легкомысленном наряде без особого энтузиазма танцевала в установленной за баром клетке для курей. Ни бармен, ни официантки на нее не смотрели, как, впрочем, и парни, устроившиеся за стойкой. Думаю, трудно испытывать энтузиазм в клетке, больше подходящей для перевозки домашней птицы. Пел Дуайт Йоукам. [7]
Я подошел к маленькому столику напротив клетки танцовщицы, и тут же возникла официантка с блокнотиком в руках. Я заказал еще один «Фальстаф». На гонорар в сорок долларов особо не разгуляешься.
Официантка принесла пиво, и я поинтересовался:
— Когда тут становится жарко? — И ослепительно улыбнулся. Ну прямо Кевин Костнер!
Девушка улыбнулась в ответ и метнула взгляд на мои руки. Нет. Никакого обручального кольца. Я еще шире улыбнулся.
— В основном после обеда, — ответила она. — К нам приходит много копов, а они поздно освобождаются.
— Вы знаете Марка Турмана? Он полицейский, — спросил я.
Она наморщила лоб:
— А как он выглядит?
— Большой. Как шотландский солдат. Возможно, приходит со своим напарником Флойдом Риггенсом.
Девушка вспомнила, и ее лицо стало напряженным.
— Я знаю Флойда.
Похоже, Флойд — настоящая задница и нигде не старается вести себя прилично.
Я ухмыльнулся, словно вспомнил старую шутку:
— Да уж, Флойд — это что-то.
— Угу.
Ей явно было не до смеха.
— А когда они обычно сюда приходят?
— Не знаю. Может, в восемь. Или около того, — произнесла она так, будто ей вдруг осточертел этот разговор. А может, разозлилась. Да, похоже, Флойд — еще тот тип. — Послушайте, мне нужно работать, — добавила она.
— Конечно.
Официантка вернулась к бару, а я занялся пивом и вскоре заказал еще одну бутылку. До восьми делать было особенно нечего, и поэтому я решил, что «Фальстаф» меня хоть немного развлечет.
Дуайт Йоукам допел, потом мы прослушали Хэнка Уильямса-младшего. Вместо дневной смены официанток пришла вечерняя. Зазвучали песни в исполнении Гарта Брукса и «Охотников за головами из Кентукки». Девушки были помоложе и танцевали они в своих клетках чуть лучше, но, возможно, дело было в музыке. Или мне так только казалось под воздействием «Фальстафа». Может быть, если выпить немерено «Фальстафа», твое личное время остановится, а все вокруг тебя начнут двигаться все быстрее и быстрее, пока не будут походить на персонажей мультфильма «Чип энд Дейл», запущенного на максимальную скорость, а ты, наоборот, превратишься в картинку, застывшую во времени. Может быть, они будут стареть, но ты останешься молодым и красивым, а потом они все умрут, и ты будешь смеяться последним. «Фальстаф» — это что-то! Может, я просто перебрал. Я ведь работаю на вредном производстве.
6
СВАТ — группа специального назначения в полиции (обычно в крупном полицейском управлении). Ее участники проходят обучение боевым искусствам, стрельбе из различных видов оружия, пользованию специальным оборудованием. Используются для борьбы с террористами, освобождения заложников.