— Сегодня спишь на голых досках. Для спины полезно.
— А завтра?
— Если ты не практикант, разбирайся с Мелой. Я заведую хозяйством и в ваши колдовские дела лезть не собираюсь.
— Не магичка? — голос Вальена потеплел. — Это хорошо.
— Смотря для кого, — огрызнулась я. — Будешь хамить — в лягушку не превращу, зато устрою массу проблем. Иди за мной. Свободных комнат нет, кстати. До утра побудешь у меня, а там…
«Колдунья выпрет тебя с рассветом», — к счастью, я сумела вовремя прикусить язык.
Отнесла его вещи к себе, немного подождала на крыльце… Не выдержала, вернулась.
— Чего копаешься? — шикнула вполголоса. — Грунт твердый, не бойся.
Он указал на калитку, щерившуюся обломками перед входом.
— Прикажешь перепрыгнуть? Или доломать? А, может, сбегать за молотком и гвоздями и отремонтировать?
Совесть кольнула меня очень даже ощутимо. Казалось бы, преграда — сущая мелочь, но для знатного наглеца она имела значение. Мела сразу бы это сообразила, мне же требовалась подсказка. Печально. Я никогда не умела заботиться о других. Возможно, поэтому мои единственные серьезные отношения и закончились провалом.
Чтобы заглушить внутренний голос, вопивший о неизлечимости эгоизма и целебной силе самоедства, пришлось уступить Вальену кровать с матрацем. Слегка отпустило. Я вновь вышла на крыльцо. Прижалась щекой к прохладному дереву, закрыла глаза…
Скрипнуло открывшееся окно.
— Эй, старушка! Ты на вахте?
Я качнула головой в отрицательном жесте и удивилась, когда он продолжил:
— Возвращайся. Приставать не буду.
— Боишься темноты? — прозвучало чересчур язвительно.
— Не привык спать в одиночестве.
— Да мне плевать. Не ори. Разбудишь кого-нибудь — пожалеешь.
— Отшлепаешь? Жду с нетерпением.
Отвечать ему не хотелось. Мой лимит добрых дел на сегодня был исчерпан. И вообще, в мои обязанности не входило развлекать беседами знатных господ.
— Что, слишком гордая? А за пять серебрушек?
Совесть что-то там вякнула насчет сострадания и прощения. Я приказала ей заткнуться и не пороть чушь. Вальен — козел, и наличие или отсутствие конечностей этого факта не изменит. Так какой смысл обращать внимание? Пусть орет. Практиканты проснутся — ему же хуже будет. Заяц нытьем задавит, Сокол жалостью придушит, Лилея слезами затопит…
— Как насчет золотого?
Я знала, что он дразнится, и все-таки не удержалась, недвусмысленно объяснила, как ему следует поступить с монетой.
— Плохой пример для подрастающего поколения, — хохотнул Ястреб. — В Рении, между прочим, за извращения отправляют на каторгу.
— Они совершеннолетние.
Последнее сказала не я.
— О, всемогущая! Не рада меня видеть? — он с такой охотой переключился на колдунью, что мне стало обидно.
— Я ждала тебя не раньше, чем через месяц, Вэлн, — огрызнулась Мела. — Соскучился?
— Дрянь! Надеюсь, однажды демоны выпустят тебе потроха!
— Напомни, почему я терплю твои выходки, богатый мальчик?
Окно захлопнулось, приглушив поток витиеватых ругательств.
Действительно, почему? Я немного поразмышляла на этот счет и пришла к выводу, что ничего толкового не надумаю. Колдунья, отказавшаяся от будущего ради сестры, а затем едва не спровоцировавшая беспорядки, избавив наш мир от Сойла, не сносила бы присутствие высокородного негодяя просто так.
«И не связалась бы с Академией», — промелькнула мысль, не дававшая мне покоя последние дни.
За спиной скрипнула дверь.
— Тая, ты еще долго?
Я пожала плечами. Какая ей разница? И вообще, моя комната занята. Лучше уж полюбуюсь на звезды, чем буду слушать храп Вальена.
— Я вымоталась полностью, — тихо призналась Мела. — Твои вещи забрала. Будешь жить у меня. Не вздумай идти к нему! Держись на расстоянии и не поддавайся на провокации.
Несмотря на то, что вокруг находилось немало субъектов, подпадавших под определение «он», я ни на миг не усомнилась, что речь шла о приезжем буяне. Мне стало смешно. Колдунья помладше на пару лет, но ведет себя как старшая сестренка. Обо мне беспокоится, ха! Да если б я обращала внимание на каждого «Вальена», попадавшегося на моем жизненном пути, давно поседела бы!
— Что случается в Суши, остается в Суши, — изрекла со смешком. — Не парься. Мне его нападки до одного места.
Мела вышла на крыльцо.
— Ты не понимаешь, с кем имеешь дело, — вздохнула устало.
Угу, конечно. Я же наивная и глупая. Мира не видела, с людьми не общалась, ищеек годами за нос не водила… Но ссориться не хотелось, поэтому вместо: «Яйцо курицу учит?» выдала более-менее нейтральное: