– А я знаю, что ты хотел сказать, – потер висок Лель и тряхнул головой, словно отгоняя мысли… или эмоции, и продолжил: – Но да, я благодарен, что так это и не услышал. Извини, Тис. Я просто устал, вот и даю волю минутному раздражению.
– Если бы, – тихо откликнулся Смерть. – Ты и правда меняешь «полюс», Лель. Ты становишься все больше разумным и логичным. Даже игру свою ты начинаешь только потому, что понимаешь, чем это грозит. Если ты не выведешь чувства и разум в равновесие, то все будет очень плохо. А ты помнишь, чем это может обернуться?
– Разумеется, – едва заметно улыбнулся Хранитель Земли. – Что для нас, что для стихий-покровителей. Что говорить, если даже наш мир – это одна большая тюрьма, полигон для последней попытки вернуть Свету то, что он утратил. Но этим они губят мир! Ведь проблемы с энергией именно от изоляции!
– Мы ничего не можем сделать, – пожал плечами Мастер Смерть.
– Да, ничего, – поморщился Хинсар, потом перевел взгляд на мертвую женщину. – Мне нужны списки смертельно больных из лечебниц города. Убивают именно их. Да, я понимаю, что их очень много, но… ничего не поделаешь. Эту тварь нужно поймать, ты сам знаешь, сколько энергии освобождается во время убийства, и то, что они больны… не уменьшает это количество. Хотя, конечно, от здоровых толку было бы больше. Но в любом случае… у нас где-то скачет неадекватный гений, с каким-то глобальным планом.
– Кстати, про гениев с глобальными планами… – медленно проговорил Смерть. – Зеркальника ты давно видел?
– Давно, – скривился Лель. – Он не приходит, и я, надо признать, весьма этому рад.
– Надо найти!
– Разбежались! – открыто расхохотался Пытка. – Лар, у тебя с головой и памятью как? Склероз не мучает?! Мы его даже объединенными усилиями всех секторов вычислить не смогли! И это после того, как он едва перевороты везде не устроил! И, кстати, знаешь, почему он их не доделал и помог свести на нет последствия своих действий?
– Откуда? – развел руками темноволосый Мастер. – Мне господин Зеркальник визитов никогда не наносил, все, чем мы с ним успели обменяться из любезностей, так это заклинаниями при личной встрече. Даже не поговорили! – Мужчина потер висок, на миг скривившись, и нехотя закончил: – Сразу как-то… по морде друг другу. Не знаю, как он, а я еще несколько дней отлеживался.
– Короче, надо искать нашего красавца, – вздохнул Лельер. – Он же не может спокойно сидеть! Шило в одном месте, и Зеру требуется активная деятельность и глобальные планы.
– Но не стоит только на нем зацикливаться, – возразил Айлар. – И вообще, насколько я понял, новый проект Гудвина, согласованный с Владыками остальных секторов, направлен как раз на решение проблемы с появлением неуловимых господ, которые умудряются портить всем жизнь в поистине поразительных и даже вызывающих восхищение масштабах.
– Верно, – кивнул Лель и поднял голову к серебристой красавице луне, которая на миг отразилась в небесных глазах феникса, высеребрила белые пряди волос, а кожу сделала поистине алебастровой. В такой же светлой одежде, перчатках и сапогах мужчина казался статуей. И да, не особо красивой такой. Черты лица слишком резкие и даже какие-то птичьи. Хищные. Высокий, худощавый и гибкий. Опасный. Именно поэтому Мастер Хин все еще иногда пользовался обликом шута Леля. У него с женщинами проблем не было в принципе, но так как интимная жизнь имела весьма большое значение, то приходилось выкручиваться. Нет, стоило бы Хину намекнуть, в его распоряжении было бы немало девиц… но это же такие проблемы потом! Поэтому на «охоту» выходил шут, который, кстати, не был совсем уж иллюзией. Скорее, копией самого Мастера, каким он был до того, как попался Серебряной Госпоже, до того, как… умер в первый раз. Фениксы возрождаются немного иными, чем умирали. Тело подстраивается под состояние души.
– …Значит, так и будет, – ворвался в думы залюбовавшегося луной Пытки голос его коллеги. – Хин! Ты меня вообще слушаешь?!
– Прости, – качнул головой блондин. – Да, ты прав. Такая структура позволит нам свести к минимуму самородков вроде Зеркальника.
– Скорее уж самовыродков, – буркнул брюнет, который, видать, так и не простил, что эта так и неизвестная сволочь мало того что удрала не только от него, но и от всей команды Хранителей, так еще и на прощание так по башке заехала, что потом неделю даже думать больно было! Наверное, Смерти стало бы немного легче, если бы он знал, что самой «сволочи» тогда не меньше досталось. Но боевые раны Зеркальника скрашивало осознание собственной замечательности. «Я ускользнул от восьми Хранителей стихий, и все еще живой! Да и на прощание Хранителя вырубил! Красота!» Впрочем, неуловимый тип, который шастал по зазеркалью, как по бульвару, был загадкой не только для всех структур, которые уже лет пять развлекались сами и развлекали свою «жертву» тем, что пытались его поймать.