Письма!
Стопка конвертов рассыпалась от касания, часть квадратиков слетела на пол. Беззвучно чертыхаясь, я шлёпнулась на коленки и выдернула письмо из первого. Вместо текста по бумаге чёрными букашками разбегались непонятные символы. Ха, да это же шифр! Точно шифр, к гадалке не ходи. Я бросилась перебирать остальные конверты и нашла ещё три подобных. Ни на одном из них не было указания адресата, значит, передавали эти послания не через почтовую службу.
Письма отправились к распискам. Пустые конверты я вернула к собратьям и заново возвела шаткую стопку. Было бы здорово найти ключ к этому шифру и упростить всем нам задачу. Я пожалела, что не взяла огня из коридора — света из соседней комнаты едва хватало.
Но тут жизнь решила, что хорошенького понемножку.
В кабинете открылась дверь.
Оцепенение стиснуло позвоночник, спина моментально покрылась холодным потом. Какого чёрта, Радвин же должен был… Но следом я услышала характерное шуршание, с которым многослойные юбки скользят по полу. И шаги звучат слишком легковесно для мужчины, с отчётливым стуком каблука.
Беглый взгляд за спину. Я прикрываю секретер так, чтобы не услышали, хватаю брошенную коробку и лихорадочно соображаю, как выкрутиться.
— Ты опять засел в своём логове? — голос, который я уже слышала. Глубокий и грудной, он непостижимым образом несёт под своим бархатом ледяные иглы. — Фредевин, я не думаю, что было хорошей…
Королева Бриония не заходит внутрь. Она останавливается на пороге, и выгнутые дугой брови приподнимаются. С опущенной головой я делаю поклон. Кроткая девица, не смеющая поднять глаза на королеву. Прижатая к животу картонка скрипит от того, что я сжимаю её слишком сильно.
— Как ты здесь оказалась? — спрашивает королева. Она всё ещё не решается переступить порог, замечаю я, но с явным интересом рассматривает обстановку. — Кто впустил тебя?
— Здесь было открыто, ваше величество. Мне велели передать это его светлости, я подумала, что найду его здесь, — я делаю голос тонким и бормочу едва слышно.
— Отдай это мне, — говорит она мягко и отходит назад. — Я передам его светлости.
Королеве траур к лицу гораздо больше, чем Ханне. С высоких гребней ниспадает кружевная мантилья, среди угольно-чёрных складок шёлка сверкают агатовые бусины. Лицо от контраста и рисовой пудры кажется белым как снег, губы горят на нём алым пятном. Она словно вампирша из деревенских легенд, испившая жизнь мужа ради собственной молодости.
Я выхожу следом и холодею при каждом шаге — бумага под одеждой предательски шуршит. Королева тянет руку, обтянутую чёрным атласом. Ткань блестит и лоснится, словно руку опустили в свежий мазут. Я чувствую взгляд на себе, прячусь за чёлкой и краями чепца, сердечный ритм выбивает сигнал SOS.
Протягиваю коробку.
Но вместо того, чтобы взять её, королева хватает моё запястье. Второй рукой — подбородок. И задирает лицо вверх.
— Ты, — с кровожадным восторгом сказала она. — Я сразу поняла, что здесь что-то не чисто. Даже я не могу проникнуть в эту комнату, а тут какая-то прислуга свободно расхаживает, как у себя дома.
Я отшвырнула ставшую ненужной коробку на кресло и освободилась от хватки.
— Зашла к отцу на работу, подумаешь, большое дело.
— Где скрывается этот щенок?
Мы уставились друг на друга.
— Вы собаку завели?
— Не строй из себя дуру, это оскорбление для нас обеих, — она сжала губы в нитку. С этой помадой рот выглядел как порез. — Мне известно, что ты ехала с ним в одном экипаже. Затем вы оба исчезли, а теперь ты здесь, роешься в кабинете Фредевина. Не трудно срастить всё воедино.
Нужная мне дверь не очень далеко. Буквально считанные метры. Я переступила ногами и шагнула в сторону, словно просто застоялась на одном месте.
— Зачем вы связались с ним? — Этот вопрос давно меня занимал. — Отец и глазом не моргнёт, чтобы разделаться с вами, если условия сотрудничества перестанут быть выгодными.
Она презрительно фыркнула:
— Будто я не знаю. Но и у меня рука не дрогнет, в случае необходимости. Мы с Фредевином достаточно хорошо знакомы, чтобы не питать иллюзий насчёт друг друга. Но он может дать мне то, чего не даст никто другой.
— О господи, — я скривилась, как будто сжевала целый лимон целиком, — только не говорите, что любовь.
Королева посмотрела на меня с обидной жалостью и улыбнулась:
— Любовь? Нет, конечно. Он даст мне власть. Нет ничего слаще власти, девочка. Раз вкусив её — уже не остановиться. Я рискую, потому что она стоит того.
— Вы ещё можете сменить сторону, — предложила я, с нарочито рассеянным видом обходя стул. Палец проскользил по гладкому дереву. — Скажем, пойти на сделку. Уверена, что Эдельгар примет во внимание ваше раскаяние.