Папка мешалась в руках, я по привычке сунула её за пазуху. Гнев превратил меня в неуклюжую марионетку, дёргал за ниточки так, что я едва не застряла в заборе. Лошадь с флегматичным видом щипала молодую травку под кустом, моё появление её не особенно заинтересовало.
— Ну хоть ты меня не игнорируй, — сказала я, отвязывая поводья. — А то я засомневаюсь, что вообще существую.
Свадьба завтра, на десятом ударе колокола. Толпы людей придут поглазеть, наверняка усиленная охрана. В одиночку там делать нечего — меня упакуют раньше, чем я слово скажу.
Я представила главную площадь, заполненную народом ещё плотнее, чем в день казни. По рукам побежали мурашки.
Мне нужно быть там.
Я знала это так же отчётливо, как то, что ночью светит луна, а днём — солнце. Знакомый прилив уверенности, неотвратимой, как сама судьба.
Дариан назвал это «ключевой точкой». Узел, в котором моё присутствие пускает временную линию по другим рельсам. В прошлый раз я спасла Эдельгара и едва не погибла сама. Что будет в этот?
Часть меня хотела сесть прямо здесь, в подсыхающую на солнце пыль, уткнуться лицом в колени и не шевелиться больше никогда. Прорасти, как соседний куст, чтобы птицы вили гнёзда на голове. Другая рвалась вперёд, заставляла делать шаг за шагом мимо покосившихся сараев, у которых уже зеленели треугольные листья крапивы.
Слишком многое позади, чтобы остановиться сейчас.
За спиной фыркала лошадь, неохотно перебирая копытами. Увесистая папка оттянула сорочку, поверхность неприятно холодила кожу, напоминая о себе. Нужно добраться до наших как можно скорее. Я остановилась и враскорячку полезла на лошадь, пообещав себе никогда больше этого не делать. Противная коняга всхрапнула, дёрнула хвостом и пошла раньше, чем я уселась. Пришлось хвататься за всё, что попало под руку, чтобы не свалиться.
— Не зли меня, я и так злая, — прошипела я в чуткое ухо. Подбородок щекотнула грива. — Будешь себя хорошо вести, получишь сахарок. Или морковку. Целую грядку морковки. Хочешь?
Ухо заинтересованно дёрнулось.
Известным путём мы без особых проблем выбрались к стене, не считая того, что пару раз пришлось переждать чужие драки и разъезд конного патруля, который к этим дракам совершенно не спешил.
Я расслабилась так, словно уже выбралась из Данкрифа. Но на выходе из города нашей живописной компанией заинтересовалась стража.
— Эй! Девка! Ну-ка постой! — проорал стражник, по пояс высовываясь из караульной.
Я сделала вид, будто не услышала. Мало ли, о ком это он.
— Ты! Замарашка на серой кляче!
Как грубо… Я сжала бока лошади коленями, понукая идти скорее. Стражник выскочил наперерез.
— Ну-ка тпррру! — заявил он, преграждая путь своей объёмной тушей. Алебарда осталась стоять у входа в караульную, вместе с висящим на ней шлемом. — Пускать не велено! Распоряжение королевы. Пока она не забрачуется, ни в город, ни из города мышь не прошмыгнёт. Только снабжение внутрь пускаем, но это на главной дороге, не на задворках наших.
— Да? — Я посмотрела поверх его головы, туда, где дорога светлой змеёй исчезала в густом лесу. — А чего ворота тогда нараспашку?
Стражник шмыгнул носом.
— Дык это, клинит их, — пожаловался он, подходя сбоку. — Как ни дождь, так намертво встают, каждый раз одно и то же. Уж мы и так их, и эдак, и смазывали, а всё одно выходит. Менять надо, потому что, всё! Срок вышел. Но это ж не главные ворота, чтоб хоть одна собака почесалась… Э, куда?!
Пользуясь тем, что мужик с головой ушёл в хозяйственные трудности, я сжала поводья. Ударила лошадь пятками и послала вперёд, сквозь ворота. Стражник попытался меня остановить, рука скользнул по штанине. Его крик эхом полетел нам вслед и был унесён ветром.
Лошадь полетела, словно камень из пращи, город быстро остался позади. На приличном расстоянии, когда стены уже скрылись за деревьями, я упёрлась ногами в стремена, вынуждая притормозить. От тряского шага болтало ничуть не меньше, чем от галопа, так что я просто остановила конягу и огляделась.
Вокруг нас — весна, свежая и яркая после недавней грозы. Солнце играло на мокрых листьях и траве, превратило капли в тысячи бриллиантов. Неповторимый запах дождливого леса наполнил грудь. Я глубоко вдохнула.
Нужно только прислушаться.
Ветка закачалась под весом слетевшей птицы. Та дёрнула сизым хвостом, раскрыла клюв и выпустила короткую трель.
Перестать сопротивляться тому, что ведёт тебя в нужную сторону.
У жёлтых цветков, рассыпанных под деревьями, вились насекомые, по коре сновали цепочки муравьёв. Мушка ткнулась в щёку, я отмахнулась и закрыла глаза.