— А что тут объяснять, дорогой сэр Леонар, — сказала я, недовольная этой встречей ничуть не меньше, но по другим причинам, — я просто не хотела приходить.
Он открыл рот и тут же захлопнул его. Наверняка ждал потока оправданий, которые можно с негодованием отвергнуть. Трудновато обвинять того, кто ничего не отрицает.
— Гм… — Он посмотрел на меня исподлобья, словно решал: ядовитая это змея или безопасный ужик.
Вместо лавандовой воды герцог предпочитал розовую, и этот густой сладковатый запах действовал на меня хуже удавки.
— Говорите быстрее, — скомандовала я, — здесь слишком душно, чтобы тратить воздух на светскую болтовню. Что вы хотели? Если выбрать дату, чтобы объявить о разрыве, то я согласна на ближайшую.
Сэр Леонар заволновался. Он даже преградил мне путь, не давая сбежать. Голос его вдруг утратил колючесть и заструился мягким бархатом:
— Неужели вы в самом деле намерены отказаться от меня?
— А вы что, какое-то сокровище? — Я с недоумением оглядела его со всех сторон. — Не вижу ничего выдающегося.
— Приличия не позволяют продемонстрировать здесь всё.
Смех вырвался помимо воли. Герцог был настолько самоуверен, что это даже мило. Как маленький ребёнок, что переворачивает игрушки, представляя себя великаном.
— Не понимаю, это флирт или угроза? — спросила я, веселясь ещё больше от того, насколько оскорблённым он выглядел. От смеха даже слёзы выступили.
— Вы же любите меня, — проронил он, хмурясь. — Разве не это вы писали в каждом письме?
— О, так вы их читали? — Это и правда было удивительно. Я искренне считала, что все они оказывались в мусорной корзине даже не распечатанными. И даже Айрис в глубине души думала так же, хоть и не признавалась себе в этом.— Забудьте. В жизни каждой девушки однажды случается затмение рассудка, и моё выпало на вас. Если и была с моей стороны любовь, то вы сделали всё для того, чтобы от неё не осталось ни капли. Разве я заставляла вас быть жестоким? Вы сами виновны в этом печальном итоге. — Я стиснула кулаки и твёрдо взглянула ему в лицо, забивая каждое слово, будто гвозди в крышку гроба: — Я не люблю вас, сэр Леонар. Давайте разойдёмся с миром, и вы продолжите жить свою прекрасную жизнь, не отягощённую заботами о других.
Его кадык дёрнулся над шейным платком.
— Не верю.
— Придётся.
— Ваша злость… Что же, может, для неё и есть повод, — он прикусил губу. — Но чем больше вы злитесь, тем сильнее выдаёте себя. Женщина не станет так яро говорить с тем, кто ей безразличен. Ваша грудь вздымается так часто… Не похоже на спокойное небрежение.
Я рефлекторно прикрыла вырез ладонью. Каков паршивец! Его тут пропесочивают, а он пялится на моё декольте!
— Вы отвратительны.
— И вам это нравится.
Он зажал меня в угол между стеной и массивными латами. Дело принимало скверный оборот: глаза мужчины масляно заблестели, а рука скользнула за мою спину. Я пихнула его в грудь и зашипела:
— Уж не знаю, что за мусор у вас в голове, но научитесь принимать поражение.
— Отложенная победа — это ещё не поражение…
Ещё секунда — и его мокрые губы коснутся моих! Пискнув от отмерзения, я зажмурилась, мысленно обрушивая на эту голову все громы небесные.
— Дьявол!
Раздался треск. В воздухе растёкся свежий запах озона. Герцог отскочил от меня, тряся рукой.
— Что это было?.. — Он разглядывал свою лайковую перчатку, на которой чернела и вилась дымком обугленная дыра. Растерянно хлопая ресницами, он переводил взгляд с неё на меня.
— Не говорила мама, не суй пальцы в розетку? — выпалила я и поспешила наутёк, пока этот дуралей не опомнился и не стал интересоваться, о какой розетке идёт речь.
Пресловутые «вены мира» работали совсем не так, как я ожидала. В прошлых неудачных попытках я пыталась зачерпнуть силу откуда-то извне, почувствовать её, как ток воздуха или течение воды. Слепо тыкалась, тщать отыскать хоть что-то. Но всё это время сила жила внутри, как крошечная искорка, которую нужно раздуть.
Угроза поцелуя от сэра Леонара оказалась достаточно сильным дуновением.
Переходя из одной галереи в другую, я оказалась на обширном балконе, полукругом выдающимся над искусственным озерцом. В прозрачной воде плавали рыбы, слуга с длинным сачком вылавливал листья. Здесь было прохладно, согретый воздух дворца смешивался с уличным. Самое то, чтобы остудить голову.
Помолвку может расторгнуть одна сторона — что и случилось в прошлый раз, когда герцог Олбридж повесил на Айрис клеймо брошенной невесты. Обе стороны по обоюдному согласию, никого не оставляя в накладе — чего и пыталась добиться я. Однако, возможен и третий вариант, когда сам король запрещает неугодный брак.