Оторопь вызывали глаза. Вытянутые к вискам, пронзительные и тёмные. Взглянув в них, я испугалась, что не вынырну обратно. Огни отражались и множились в них, завораживая.
Посмотришь однажды — и станешь бабочкой на булавке.
Знакомое ощущение.
— Мессир Вальде, — сказала я тихо. Язык не слушался. Всё моё существо кричало, что нужно немедленно притвориться трупом и лежать так, пока он не уйдёт.
— А вы спокойнее предыдущих. — Голос мага — холодный шёлк — обвился вокруг моей шеи и стиснул. Я сглотнула, прогоняя спазм. — Даже не впали в истерику.
Волоски на затылке зашевелились. Так чувствует себя мышь, схваченная удавом.
В Дариане Вальде и правда было что-то змеиное.
Переживания так захватили меня, что значение слов доходило с опозданием.
— Предыдущих? — спросила я и подняла бровь, изо всех сил пытаясь казаться уверенной. — Что за странное у вас развлечение, подкрадываться к дамам.
Верховный маг улыбнулся одними губами:
— Я о предыдущих вас, Айрис. О тех, кто пытался занять это тело до вас, но потерпел неудачу. Восемь удивительно нервных женщин. Девять всегда было особенным числом, быть может, на нём и выйдет остановиться.
Стало так тихо, что я слышала собственное неровное сердцебиение. Огни, музыка, гомонящие люди, упившиеся вина — всё это отступило на задний план, будто скрытое толщей морской воды. Даже на языке жил вкус железа и соли.
Я очнулась и поняла, что до крови прикусила губу.
— Не понимаю, о чём это вы, — холодно ответила я, собираясь уйти. Внешняя невозмутимость дорого давалась, колени едва не тряслись.
«Нужно поскорее сбежать и найти принца. С ним я буду в безопасности».
Так ребёнок во время пожара прячется под кроватью.
Рука мессира Вальде обвила мои плечи и прижала, заставляя остановиться. Жест человека, уверенного, что имеет на это право. Железная хватка мало не смяла кости.
— Осторожность делает вам честь. — Теперь он смотрел на меня прямо, не через отражение. От его волос пахло холодом. — А теперь будьте паинькой. Мне известно, что вы не настоящая Айрис Вилфорт.
Чем страшнее мне становилось, тем больше была решимость ни в чём не сознаваться. Даже ему будут нужны доказательства, чтобы обвинить меня.
— А какая же, игрушечная? — Я попыталась отодвинуться, но маг держал крепко. Получилось только глупо трепыхнуться. — Любой подтвердит мою личность. Можете спросить моего брата или отца, они скажут то же самое. С чего вам вообще пришла в голову такая нелепая мысль?
Мессир Вальде склонил голову. Улыбка наконец-то достигла его бездонных глаз.
— Как же ей не прийти, дорогая леди Вилфорт, — медленно проронил он, смакуя каждое слово, — если моими усилиями вы здесь и оказались.
Глава 20
Кабинет сэра Броуза кричал, что вам здесь не рады. Комнаты же, отведённые под нужды верховного мага и Первого советника Регелана, напоминали хищный цветок: сперва заманивает красотой, а потом — клац! — и пути к отступлению перекрыты.
Ни разу в жизни я так не сочувствовала мухам.
Мессир Вальде буквально выкрал меня, не дав сообщить ни Эдне, ни брату, куда мы направляемся. Он не особенно скрывался, но редкие придворные, что попадались на пути, сами отводили глаза и реагировали на нас не больше, чем на пылинку в воздухе.
И всякий раз, когда это происходило, я чувствовала, как от мага расходится волна, похожая на дыхание прохладного ветерка. Но ни один ветер, даже самый холодный, никогда не вызывал у меня ощущения крошечных разрядов по коже. Касание чужой силы волновало и тревожило одновременно.
Он много знал и много умел. Он имел такую власть, что может превзойти только королевская. Он мог игнорировать праздник в честь монаршего младенца, в конце-то концов.
Зачем ему я?
Возникающие ответы выглядели неутешительными.
Ферзь обращает внимание на пешку, только если хочет ею пожертвовать.
Гвардейцы у дверей смотрели стеклянными глазами. Мессир сам открыл двери и пропустил меня первой.
Я заморгала. После мрака коридоров яркий свет причинял боль. Все доступные поверхности здесь были уставлены свечами, в углах на длинных цепочках висели ряды тонкостенных фонариков. Свободным оставался лишь тяжёлый письменный стол, да и то, на нём красовался подсвечник в виде трёх перевитых змей. Ноги мягко ступали, утопая в ворсе ковра, диваны и кресла завлекали прилечь. Здесь светло как днём и заметно теплее, чем в остальных помещениях дворца. Заледеневшие ноги быстро отогревались.
— А вы знаете толк в комфорте, — сказала я, лишь бы разорвать давящее молчание.