Эдвард
Несмотря на то, что я чуть не убил Беллу, спасая её, я не мог отделаться от мыслей о том мгновении, когда держал её в своих руках. Она была такой мягкой, такой тёплой и хрупкой. Держать её в руках было…правильно. Я не мог отпустить эту мысль. Она стала наваждением. И, одновременно, не мог понять своих чувств. Со мной ранее такого никогда не было. Когда её осматривал Карлайл, мне на миг захотелось зарычать, словно кто-то прикасался к…моему? Я ревновал и завидовал, что он может трогать её, и не хотеть убить, впиться зубами в сладкую бледную кожу.
Почему же я решил, что Белла Свон это нечто моё? Потому что лишь для меня она так…звучит? Но какие у неё мягкие волосы, и как умопомрачительно пахнут! А ещё она благоухала кофе и ванилью, ирисами, кожей её куртки, лавандовым мылом. Теперь, когда ей не грозило быть выпитой на парковке, и её аромат не кружил мне голову, я мог раскладывать его на составляющие. Смаковать, как настоящий мазохист, борясь с бесконечной жаждой.
Я переключился на Чарли. Его мысли я тоже мог читать не до конца, словно сквозь помехи. Он был переполнен тревогой. Ещё тревогой фонили все мои. Из эфира моей семьи доносилось общее мнение, что я придурок, так рисковать ради смертной. О нас могли узнать. Но сегодня Изабелла промолчала. И ничего не рассказала отцу о том, что меня всё-таки сбил фургон, а она не могла этого не понять. Как и того, что после такого удара я должен был быть, как минимум, госпитализирован. А на мне ни царапины. А ещё, она точно видела и мои глаза, и то, как я подлетел, и то, как исправил вмятину. Но промолчала. Почему? Я не мог понять эту девушку. Это меня раздражало и манило. Белла, ты моя головоломка.
Когда они с Чарли направились домой, я, сам не понимаю зачем, отправился за ними. Зачем слушал, как рыдала Белла, спрятавшись на дереве около их дома и испытывая ничем не объяснимую боль в груди. С вампирским слухом мне не составляло труда внимать каждому слову и всхлипу. Паника со стороны Чарли, его растерянность, желание утешить и уберечь, безусловная любовь и беспомощность накрывали меня словно лавина. Я на секунду понял, как живёт Джаспер, и не позавидовал ему. Как же он справляется?! А затем меня посетила мысль, заставившая вздрогнуть. Я подумал, что нужно было попросить Джаспера…утешить Беллу. Притупить её эмоции, чтобы она не…страдала. Мне было физически больно от её слёз. Мне было не безразлично, что она чувствует. И мне было важно, что она жива.
Когда истерика девушки стихла, и Чарли отнёс её наверх, я едва сдержался, чтобы не подняться к ней и не посмотреть, как она. Я…переживал?
Она необыкновенная, вдруг подумалось мне. Особенная. Храбрая и сильная. Она выдержала расспросы и расклеилась только дома, с отцом. На людях же держалась до последнего. Хотя могла сделать всё, чтобы окружающие её жалели и окружали заботой. А ещё, она ничего не рассказала обо мне. И я отчаянно желал узнать почему.
С трудом заставил себя убежать от её дома и вернуться к себе. Где выдержал волну упрёков от своей семьи. От всех кроме Элис. Мысли были возмущенные и тревожные, у всех кроме Джасса. Он думал о…устранении проблемы.
Ярость опалила меня, заставила сорваться с места и снести Джаспера, с силой опрокинув того на пол. Мои клыки обнажились в оскале, я был готов разорвать его! Пока Эммет не оттащил меня.
— Эдвард, стой! Да что с тобой, чёрт возьми!
Это была Элис. Она взяла меня за плечи и посмотрела в глаза. Я увидел целый калейдоскоп видений, и ярость стала стухать. Неестественно быстро. Джасс…
Видение Беллы в её спальне и меня там же. Белла смеётся со мной рядом, сидя у ручья на моём любимом месте. Картинка, где Элис ходит по магазинам с девушкой, и они выбирают сапоги-чулки. Я не понимал, что происходит и почему. А Элис тем временем, не дожидаясь пока Эммет меня отпустит, сказала семье.
— Белла станет нашим другом. Она никому ничего не расскажет. Я вижу отчётливо.
— И Эдвард её не убьет? — скепсиса в голосе Розали было хоть отбавляй.
— Нет, — солнечно улыбнулась предсказательница. Для неё всё уже было ясно, а значит и переживать не стоит.
А вот мне стоило. Я не представлял, как смогу быть рядом с нею и не убью. И почему мы, вампиры, станем дружить с человеком. И тут в голове Элис, на долю секунды, мелькнула картинка, тут же сменившись совершенно другим событием. Но я успел увидеть. Белла стояла на набережной Копенгагена, я знал это место. Рядом со мной. И у неё были красные глаза.
Это было невозможно и в тоже время…я ведь боролся за неё, и даже против семьи…
Видение повторилось. Белла обнимала меня за талию, она была неестественно прекрасна и смотрела на меня глазами, полными любви. Красными глазами.
Я рухнул на пол, Эммет больше не держал меня, обхватил голову руками и завыл.
— Нет, это не может быть правдой, этого не может быть!
Семья с тревогой смотрела на меня, даже Розали.
— Это будет, Эдвард, — улыбнулась Элис.
— О чём вы здесь говорите?! — сорвалась Роуз, Элис повернулась к ней и ответила беззаботно:
— Белла станет одной из нас.
Комментарий к Глава третья. О лютой ненависти и святой любви. Часть вторая
Вот так, ребятушки. Ну что, есть мысли, как поступит Эдвард?
Традиционно не жалеем лайка и комментария!
========== Глава четвёртая. Озарение ==========
《…Её сияние затмевает солнце
И замерзает кровь в её тени.
Такое счастье дорого дается,
Венец, откуда ни взгляни….》
Би-2 «Её глаза»
Белла
Я всегда любила сон. Сон — это здоровье. Кто утверждает, что здоровье это спорт — не верьте. Без спорта ещё никто не умирал, а вот без сна — легко. Выспавшийся человек меньше нервничает, лучше выглядит и быстрее соображает. Сон — лучший помощник в семейной жизни. Если поссорились так, что хочется хлопнуть дверью и уйти, вот прям раз и навсегда — уходи спать. Завтра всё не будет казаться таким трагичным. А ещё сон — это возможность видеть сны. Я часто фантазировала на ночь, чтобы потом, во сне, оказаться внутри своей фантазии, пережить её. Вот и сейчас сон не подвёл.
Я проснулась под вечер. Отдохнувшая. От стресса в теле осталась лишь лёгкая слабость. После сна сразу отправилась в душ. Моё главное правило ещё с прошлой жизни — смывать тревоги. Стоять под душем, чтобы все мои беды уносила вода. Ещё, — вернуть покой хорошо помогают рутинные и привычные дела. Я тщательно промыла волосы, нанесла маску, смыла её. Кремом удалила волосы с ног. Тщательно вытерлась, нанесла на кончики волос масло, а на лицо быструю маску с глиной, чтобы убрать покраснения после слёз. Тщательно смазала тело лосьоном. Просушила волосы феном, смыла маску и нанесла крем. Выглядеть стала гораздо свежее. Только чуть припухшие веки могли навести на мысли о том, что я плакала. Вышла из душа, уже стемнело.
Войдя в комнату, стала напротив зеркала и сбросила халат. Я не любила одеваться в ванной. Только нижнее бельё. Вещи отсыревают от пара, и их неприятно надевать. В комнате было холодно, видимо, забыла закрыть окно. Я стояла напротив зеркала в белой маечке на тонких бретелях, и трусиках-шортах того же цвета. Сквозняк неприятно холодил ноги. Я поёжилась и повернулась к шкафу. Не без труда отыскала шерстяные носки, которые когда-то связала из остатков разноцветной пряжи. Натянула. Зеркало отразило странную картинку — бледноватую девушку-подростка в тонком нижнем белье и в разных носках-гольфах всех возможных цветов. На правом было больше зелёного, а на левом — оранжевого. Я хихикнула, и накинула длинный, чуть вытянутый кардиган. Застегнулась на все пуговицы, вытянула волосы тем самым, известным всем длинноволосым женщинам движением. И бегом закрыла окно. Брр.