***
Встреча с Захаром состоялась в назначенном месте ровно через час. В ходе непродолжительной беседы, я узнал сумму долга и проценты за несвоевременность возврата. Проценты меня особенно удивили. Нет, в нашем мире это распространённая практика. Меня зацепило другое. Проценты накопились за полгода. А это значит, что вместо того чтобы вернуть долг Семён прихватил деньги, что я ему дал и смылся в неизвестном направлении. А это значит, что он не планирует вернуться в город. Потому что его здесь сразу же люди Захара, за одно место бы взяли и вывернули наизнанку. Долги криминальный мир не забывает. Облагают процентами и они растут, но не исчезают. Значит, Семён навсегда уехал. Значит, он не вернётся к Кире. А вот это уже, существенно. Понимает ли Артём весь расклад?
На прощание, я предупредил Захара, что кроме мужа у Киры ещё есть брат, который за свою любимую сестру любому может в лоб гвоздь вбить. Захар меня понял. Промолчал, но понял. Его власть в городе с каждым годом слабела. Люди от него пока не разбегались, но на серьёзные дела уже не высовывались. Конфликт со мной ему не нужен был. Рыку только дай повод и до утра многие Захаровцев не доживут. Захар это понимал, поэтому молчал и как всегда улыбался.
***
Глубоким вечером, когда дела позволили мне вырваться, я добрался до подъезда Киры. Дождь лил как из ведра. Пересидеть его в машине - глупо. Сегодня ему конца и края не видно. Поэтому, когда я уже припарковался и заглушил двигатель, я сразу же вышел из машины и устремился к подъезду.
Поднимаясь по ступеням, смахнул капли дождя с рукавов кожаной куртки и взлохматил мокрые волосы. Как там мои девочки? Не передрались?
Позвонил Кире на телефон.
- Алло, вы дома?
- Да.
- Тогда, впускайте!
Дал отбой. Через пару секунд передо мной распахнулась дверь и меня впустила сестрёнка. Судя по всему, она была в хорошем настроении.
- Привет! Проходи! Мы как раз закончили марафет наводить на кухне.
- Что же вы там такое делали, что пришлось марафет наводить?
- Пирожки с капустой.
- Хорошее дело!
Я скинул куртку, разулся и прошёл на кухню. Маша была там. Мне несмело улыбнулась и сразу же отвернулась к плите.
Через час я был сыт желудком, но еще смотрел на Машу голодными глазами.
- Кира, уже поздно. А я сегодня очень устал. Поеду я домой. Спасибо, что накормили.
- Подожди, Лёш! Мы же не для себя всё это готовили. На вот, - Кира протянула мне пакет, - это твоя доля пирожков. Положишь их в холодильник, а перед тем как кушать, разогрей в микроволновке.
- Как скажешь! – я принял пакет и отправился в прихожую. Питался я хорошо. В основном в ресторанах, но от домашних пирожков никогда не отказывался. Кира это знала. – Маш, тебя до дома довезти?
- Довезти! – ответила за Машу сестрёнка.
Маша потянулась за своей курткой и стала её одевать. Я отложил пакет на тумбочку и, перехватив Машину куртку, помог ей одеться.
- Леш… - робко начала Кира, смотря на меня и Машу. – Ты, Машу, чтобы мне не обижал. Она у меня хоть и грубиянка, но самая лучшая подруга.
- Я обижать не буду. Хочешь, даже в ЗАГС отведу для автографа? – Маша дернулась в моих руках. Я удержал.
- Удочерить решил? – зло спросила меня Маша.
- А на большее я разве не гожусь? Как в постель, так не старый, а в мужья уже не подхожу? – усиливая свою хватку, я приподнял Машу над полом.
Повиснув в моих объятиях, она перестала сопротивляться и затихла.
- Ну, отвечай! - требовал я.
Кира тоже ждала ответ. Маша, сообразив, что я её не собираюсь опускать на пол, пока она не ответит, дёрнулась, но так и осталась висеть в воздухе.
- Так, как? Поматросила и всё? Я тебе что, мальчик на пару ночей?
- Ты не мальчик, - смущённо произнесла Маша.
- Уже хорошо! Так, кто я? Старый, во всех отношениях, друг? Ты не стесняйся. Скажи сразу. Чтоб я не выглядел в глазах сестры совратителем. Я же всё понимаю. Разница в возрасте и всё такое… Но я не как все. Меня это не пугает. Ответственности во мне не меньше, чем у среднестатистического мужчины. А может быть и больше. Но я не буду твердить, что мы не пара, что я, слишком стар для тебя. Когда я позволил себе прикасаться к тебе, в туже секунду понял, что должен буду заплатить за своё желание. Я готов заплатить тем, что буду терзаться мыслями, что мою женщину может увести молодой и красивый. Пусть я буду умирать от этой боли, но не откажусь от возможности прикасаться к тебе. Захочешь уйти? Уйдёшь. Насильно держать тебя не буду. Но я готов бросить вызов всему миру и выйти на арену борьбы за возможность быть с тобой. Я каждый день стану доказывать, в первую очередь себе, что достоин тебя. Скажешь, что уже не устраиваю и нет возможности исправить ситуацию, отступлюсь. Жалеть себя не стану. Тебе претензии не предъявлю. Будет в моём распоряжении месяц или несколько лет, я буду одинаково счастлив и благодарен тебе за то, что была рядом со мной. Я не каменный, но тебя заложником принятого в молодости решения делать не собираюсь. Хочешь, давай распишемся? Боишься, что не отпущу в будущем? Давай договор составим у юриста. Пропишем отдельным пунктом, что ты имеешь право в одностороннем порядке разорвать наш брак. Не хочешь расписываться? Не будем. Но я хочу, чтобы ты жила со мной. Чтобы мы не краснели, когда нас в следующий раз застукают целующимися. И не было недосказанности и косых взглядов. Или ты уже сейчас хочешь, чтобы я отступился от тебя? Чтобы больше мои руки никогда к тебе не прикасались? Выбирай… Со мной или без меня. Кира свидетель, как скажешь, так и поступим.
Маша пылала. Её лицо то краснело, то белело.
- Поставь меня на пол, - едва я расслышал её голос, но просьбу выполнил.
А дальше тишина. Я медленно стал убирать свои руки с бёдер Маши. Когда полностью отпустил её, сделал шаг назад. Маша смотрела мне в глаза. Кира была где-то рядом, но я её не видел. Я смотрел в голубые глаза, на которые наворачивались слёзы.
- Эй, Маш, ты чего? Только не плачь. Иначе я буду себя винить.
- Вини, - сказала она и смахнула непролитую слезинку.
Невыносимо вот так стоять под дулом этих глаз. Уж лучше застрели меня своим отказом, чем даришь секунды надежды и продолжаешь молчать.
Я досчитал до пяти и не выдержал:
- Маш, ты хочешь подумать над ответом?
Она качнула головой.
- А я могу к тебе прикасаться, пока ты будешь думать?
Вновь дала молчаливое согласие. А у меня в голове одна единственная мысль, поцелуй, пока разрешает! Сделал шаг в её сторону и обнял, хотя на самом деле сгрёб в охапку, и губы мои заскользили по её губам, а руки по телу. И только шорох удаляющихся тапочек Киры, говорил, что где-то есть остальной мир. Неинтересный. В котором нет Маши. Стоит ли мне на него отвлекаться? И вот это уже даже не вопрос.
***
Кира
Разбив своим поцелуем мой серый мир, они меня просто вырвали из небытия, в котором я находилась после ухода Артёма. Мой брат и моя подруга! Они всё время были рядом, а я ничего не замечала…
Сегодня после того, как братик ушёл, я пристала к подруге:
- Маш, а Маш, ну признайся, я ж не успокоюсь. Ты же меня знаешь.
- Знаю.
Она допила чай и глаз не поднимая, призналась:
- Я не смогла себе запретить. Говорила, «нельзя», «не смей», «не вздумай». Но себя не услышала. Результат ты видела сама.
- Так это ты предприняла первые шаги?
- Я.
- Но когда?
- Давно… Случайно… Я не планировала ту ночь. Я была с девочками в клубе. Но мне было плохо. Ты тогда ещё жила с Семёном. И я, пересматривая список телефонных номеров, наткнулась на его номер. Он же для меня всю жизнь был твоим братом. Твоим… но не моим. Я подумала, ничего плохого не будет, если он приедет и заберёт из ночного клуба. Как ни странно, он приехал. Без нравоучений забрал и отвёл в свою машину. Усадил и спросил, куда отвести. А меня как заклинило. Не могу вспомнить свой адрес и всё! Заблудилась в памяти! Ну, правда, в тот вечер я действительно перебрала. Хотя, когда меня забирал Лёша, Иринка и Вика только входили в кураж, и даже удивились, что я их «обошла на круг» и уже нуждаюсь в транспортировке домой. Так вот, когда Лёша не узнал, куда меня вести, отвёз к себе. Каюсь, но именно тогда я к нему и подкатила. Он не отказался… Утром, пока Лёша спал, я сбежала. Он звонил, я не отвечала. А через два месяца опять ему позвонила. Алкогольное моё состояние, и на тот раз было «в хлам». Но помню, я сразу назвала свой адрес и привела его к себе. Потом было ещё пару встреч, но утром мы всегда расставались… Кир, если бы ты не была его сестрой, я бы давно тебе о нём всё рассказала. Рассказала, как мне плохо и как мне хорошо. Как мне больно и как я счастлива. Как мне страшно и спокойно. Как мне без него и как мне с ним… Но он твой брат и я молчала. Я не боялась осуждения или критики, их я переживу… Мне невыносима мысль, что он, услышав твоё неодобрение, отвернётся от меня. Попросит меня больше не звонить ему и сам не разорвёт телефонным звонком моё отчаяние.