— Вопрос на засыпку, полковник.
Включился скремблер айфона, не позволяющий подслушивать и записывать переговоры абонента даже сотовым операторам.
— Слушаю, Олег Харитонович, — напрягся Афанасий, пребывая в благодушном настроении; координатор редко звонил по пустякам, а точнее, никогда.
— Где в Москве может располагаться ещё один В-портал? Кроме того, что принадлежал министру МВД и был упрятан в подсобке министерства?
— Не знаю, — растерялся удивлённый Афанасий. — А что случилось?
Крист, придерживающий дверцу «Форда», вопросительно посмотрел на командира, и Афанасий жестом отправил его в кабину, отошёл на несколько шагов.
— Разве министерский терминал не у нас?
— К сожалению, господин Есенберлин его напрочь заблокировал, поэтому доступа к нему мы не имеем. Как ты думаешь, куда он его перенёс после отставки? К себе домой? На подмосковную фазенду? На секретную базу?
— Не думал, — с огорчением признался Афанасий. — В-терминал в министерстве образования взорван, а где Поводыри соорудили запасные телепортаторы, знают только они сами.
— Трезво мыслишь. Хорошо, расширим диапазон поиска. Где, по-твоему, могут быть установлены другие терминалы, в каких городах?
Афанасий озадаченно пригладил волосы.
— Ну, может, в Питере…
— Почему?
— Там Конституционный суд, штаб военно-морских сил, крупные бизнес-центры… да в чём дело, Олег Харитоныч?
— Исчез Рома Волков. Агентура Поводырей захватила его жену, мы прошляпили, к сожалению, и он отправился на её поиски.
— Один?
— С Алтыном.
— Тогда это не критично.
— Я тоже на это надеюсь, хотя он полез в самое логово Европейского отделения АПГ, в Брюссель. А там…
— Гловитц!
— Вот я и пытаюсь уяснить, где могут вынырнуть Рома с Алтыном… и с Юной, если им удастся её выдернуть. Все местные входы-выходы, автобаны, ЖД-станции и аэропорты Бельгии будут наверняка перекрыты, так что им останется только один шанс…
— В-портал!
— Понял теперь? Мы должны подготовиться к его выходу.
— Понял, но вряд ли буду полезен.
— Покумекай, может, придёт идея. В Нижнем сидит кто-то из эмиссаров российского Поводыря, коль там проявляются «культурные ценности» рептилоидов, может статься, что и терминал есть.
Связь прекратилась.
Афанасий сел в машину, размышляя о судьбе Романа Волкова, с которым успел сдружиться.
— Плохие известия? — заметил Крист его задумчивость.
— С чего ты взял?
— Или я не экстрасенс? У тебя лицо кафельное.
Афанасий улыбнулся сравнению.
— С лица воду не пить. Капрал, поехали.
Водитель завёл двигатель. Машина выехала на Лубянку.
— Смотря с какого лица, — сказал Крист философски.
— Не умничай, — укоризненно заметил Зяблик, оторвавшись от букридера: он читал с планшета какую-то книгу. — Лучше почитай что-нибудь интересное.
— Я не умничаю, — не обиделся Крист, — просто язык чешется. Что читаешь?
— Пелевина.
— Классику бы лучше почитал.
— Он и есть классик, хотя пишет неоднозначно, да и думать заставляет. Хочешь пример?
— Валяй.
— «Бюрократ освоил «коммунизм», освоил «свободу», он не только «ислам» освоит, но и любой древнемарсианский культ, потому что узурпировать власть с целью воровства можно в любой одежде и под любую песню».
— Круто! — восхитился Крист. — Хотя и непонятно, что осуждается.
— Бюрократизм осуждается. Или вот ещё, позаковыристей. — Зяблик полистал пальцем замелькавшие на пластине ридера страницы. — «Мою, блять, свободу ограничивают не мусора, которые раз в месяц приезжают сюда, чтобы перед десятью телекамерами свинтить на два часа трёх евреев и одного гомосека, которые с этого живут, а как раз ваш ебаный Европарламент, из-за которого мне нужно как последнему хуесосу неделями собирать бумажки для визы, а потом сидеть три часа в очереди, где негде поссать, зато играет Вивальди».
Крист засмеялся.
— Так и написано?
— Есть места похлеще.
— Да, это классик, раз не боится писать в таком стиле. Что это за вещь?
— Называется «Горькая вода для сильных мужчин».
— Дашь почитать?
— Да эти книги сейчас в минуту из Сети скачать можно. В моём ридере лежит сто тысяч текстов.
— Я в Сеть не заглядываю, полный отстой. Да, командир?
— Из Сети можно выловить и кое-что полезное, — рассеянно ответил Афанасий.
— А как тебе философия господина Пелевина?
Афанасий закрыл глаза, откинулся на сиденье. Он был поражён, насколько слова писателя, убери из них эпатажный мат, соответствовали оценке Олегом Харитоновичем происходящих в мире процессов. Но затевать философско-психологические беседы с экстрасенсами не хотелось.