Прошло несколько дней с момента выписки гриффиндорки из больничного крыла, которая разделила ее жизнь на «до» и «после». Как когда-то это сделала Война. Отсутствие ноющей боли буквально опьяняло Гермиону, даря ей невидимые крылья за спиной. Она чувствовала, что готова на все сто к выполнению своего плана и вечером собиралась призвать Моргану. Больше не было времени тянуть, слишком долго Гермиона пыталась отыскать решение этой задачи.
Родители.
— Вижу, ты в полном порядке, Гермиона. Выглядишь потрясающе, не смотря на цвет твоего наряда, — Рон заговорил с Гермионой, жуя тост. — Есть
повод?
На Гермионе было темно-зеленая атласная рубашка и черные штаны, а на ногах аккуратные черные ботиночки.
— Не вижу ничего плохого в цвете своей рубашки, Рон. Ты сначала прожуй, а потом говори, — отрезала Гермиона.
В груди до сих пор сидела обида на друзей. Забини рассказал ей о том, что ни разу не застал никого из них в больничном крыле, пока Гермиона была без сознания. Да и по возвращению друзья не особо интересовались её делами, только с Джинни она перебросилась парой фраз. Гермиона была не из тех людей, которые нуждаются в жалости других, но и такое холодное поведение близких ей людей было непонятным.
Какая-то часть сознания девушки ругала саму себя, потому что последние несколько месяцев она сама всячески избегала их, пыталась держаться в стороне. Но это было только ради них, Гермиона боялась впутать их в свои проблемы, не хотела разрушать по новой их хрупкое счастье.
— Гарри, я хотела извиниться перед тобой, — произнесла гриффиндорка, поворачиваясь к своему другу. — Последние месяцы были тяжелыми для меня. Я отдалилась от тебя, от Джинни и Рона. Я хочу, чтобы ты знал, что я — все еще твоя подруга, все та же Гермиона.
К глазам девушки предательски подступили слезы, но они не причиняли боль. Они не обжигали и не заставляли леденеть кожу, это были самые обычные слезы. Гарри растерянно посмотрел на подругу и молча обнял. Никакого ответа не последовало, он просто молчал, что вгоняло Гермиону в легкий ступор. Никогда Гарри так не реагировал, не принимал её слова, как должное, оставляя их без ответа. Так мог отреагировать Рон, и даже Джинни, но не Гарри.
До конца ужина Гарри с ней так и не заговорил, игнорируя практически все попытки Гермионы заговорить с ним. Джинни тоже не особо охотно выходила на контакт, а Рон бросал язвительные реплики в адрес Гермионы. Допив тыквенный сок, гриффиндорка встала и ушла из Большого зала, не дожидаясь друзей. Возможно, что в любой другой ситуации она попыталась бы выяснить, что происходит и чем вызван такой холод со стороны друзей, но сейчас приоритеты были расставлены иначе.
Девушка быстро пробегала школьные коридоры, прикидывая в голове, куда она может направиться, чтобы призвать Моргану и ей никто не помешал. Очередной поворот и девушка почувствовала, как в кого-то врезалась и отшатнулась.
— Ой.
— Гермиона? Ты куда так спешишь? — это был Блейз.
В последние дни они очень сблизились, гриффиндорка до сих пор испытывала чувство благодарности к слизеринцу, который всю неделю просидел у её постели. После выписки они несколько раз встречались после старостата и просто болтали. Гермиона даже не могла предположить, что у неё найдется так много общих интересов с Забини. Они обсуждали все, начиная от Нумерологии и заканчивая тем, что Гермиона рассказывала Блейзу, что такое мобильный телефон.
— Та я уже к себе в гостиную, — солгала Гермиона. — А ты только на ужин?
— Да, — кивнул мулат. — У тебя свободный вечер? Не хочешь посидеть, поболтать?
Хочу.
— Прости, Блейз. Не сегодня. Я чувствую себя не очень, хочу отдохнуть. Пока.
Гриффиндорка улыбнулась и сорвалась с места, чтобы остановить этот разговор. Ей было стыдно врать Забини, она начинала краснеть.
А врать своим лучшим друзьям было не стыдно, Гермиона?
Нет. Это была ложь во благо.
Еще несколько минут ускоренного шага, и Гермиона снова вспомнила о старом кабинете Чар. Это было идеальное место, туда точно никто случайно не заглянет. Малфой. Запирающие чары никто не отменял. Гриффиндорка направилась на второй этаж к нужному кабинету.
В кабинете было темно и пугающе тихо. Иронично, что еще несколько недель назад Гермиона пыталась отыскать место во всей школе, где было столь тихо, а теперь это пугало. Тишина была кричащей и оглушала девушку.
— Коллопортус.
Гермиона присела за крайнюю парту, и попытался успокоиться, восстановить дыхание. Последний раз она была в этом кабинете, когда из её руки лилась кровь, а глаза сверкали ненавистью к Малфою.
— Моргана Ле Фэй.
Образ ведьмы тут же возник перед Гермионой.
— Здравствуй, Гермиона, — голос Морганы звучал, как всегда, тепло.
— Здравствуй, Моргана. Я готова к обучению, — Гермиона решила не затягивать эту встречу ненужными разговорами.
— Прекрасно, милая, — ведьма улыбнулась, подходя к Гермионе. — Твоя истинная магия уже во всю гуляет по твоим венам, самое время. Думаю, нам стоит начать с тобой с окклюменции. Ты — природный окклюмент, тебе просто нужно развить этот дар. Представь своё сознание в виде огромной библиотеки с сотнями книг, постарайся все эти воспоминания рассортировать. И возведи ментальные стены вокруг этой библиотеки. Щиты.
Гермиона прикрыла глаза, погружаясь в собственное сознание. Спустя минуту девушка оказалась в огромной мрачной библиотеке с сотнями фолиантов и разбросанных книг. Под ногами валялся исписанный пергамент и чернильницы. Гермиона потянулась к книге, которая лежала рядом. Это была тоненькая книжечка в темно-зеленом переплете, на которой аккуратным маленьким почерком виднелось одно слово: «Забини». Стоило гриффиндорке приоткрыть книгу, как перед глазами пронеслись все встречи с Блейзом, их посиделки и разговоры. Гермиона захлопнула книгу и вернула её на место, взяв в руки книгу, которая лежала по соседству.
Эта книга была раза в три толще предыдущей, никакой надписи на ней не было, только несколько серебристых змеек на обложке. Покрутив книгу в руках, она открыла её, и картинки перед глазами начали быстро сменяться. Это была книга, которая хранила воспоминания о Малфое, начиная с первого курса. Тут тебе и перепалки в коридоре, и мерзкие ядовитые комментарии слизеринца в её адрес, и то, как она увидела его в Малфой-Мэноре.
Она со злостью захлопнула книгу и отшвырнула в сторону, не позволяя эмоциям овладеть собой.
— Твои природные способности окклюмента в некотором роде уже давно функционировали, — заговорила Моргана, появившись перед Гермионой. — Это позволило тебе собирать все воспоминания в книжки, но из-за того, что этот дар не развивался, — ведьма запнулась, осматриваясь вокруг. — Тут такой беспорядок. Сейчас мы быстро здесь приберемся.
Ведьма легко взмахнула рукой, и в библиотеке появилось несколько огромных стеллажей и один небольшой, а в углу — крошечный сундук.
— На полках больших стеллажей тебе стоит разместить те воспоминания, к которым ты редко возвращаешься, это что-то незначительное или ненужное. А вот маленький стеллаж станет форпостом твоего сознания, — ведьма подвела Гермиону к небольшому стеллажу из темного дерева. — Тут должны храниться воспоминания, которые ты готова кому-то показать, если в твоё сознание попытаются проникнуть. Ты должна быть умнее своего противника, который вздумает копаться в твоей голове. Понимаешь, Гермиона?
— Да.
— Если ты попросту будешь сдерживать напор, не пуская его в голову, он увеличит свой напор. Легилименция очень быстро измотает тебя. Поэтому, ты должна поддаться натиску, пропустить его в сознание и подсунуть те воспоминания, которые не навредят тебе, — на лице Морганы сверкнула ухмылка. — Или же можешь ему показать ложные воспоминания. Ты можешь создать копию любого своего воспоминания, изменив там детали, которые посчитаешь нужными. Это понятно?