— Профессор, позвольте мне остаться, — Драко приподнялся со своего кресла. — Мисс Грейнджер немного растеряна после происшествия в Большом зале, я бы не хотел оставлять её одну.
— Я вас уверяю, мистер Малфой, — профессор не отрывала взгляда от Гермионы. — С ней все будет хорошо. Вы можете подождать в коридоре.
Макгонагалл взмахнула палочкой, и горгулья раскрыла свои объятия для Рона и Драко.
«Все будет хорошо, Грейнджер.»
Когда парни покинули кабинет, директор приблизилась к Гермионе и заняла кресло напротив неё.
— Впервые за очень долгие годы я, признаться, не знаю, что сказать, — голос Макгонагалл больше не звучал холодно, он скорее был беспокойным. — Гермиона, у меня так много вопросов к тебе.
— Я постараюсь вам ответить на них, — практически прошептала Гермиона.
— Что же, я очень надеюсь на это. Гермиона, что утром произошло в Большом зале?
— Между мной и Рональдом Уизли возник конфликт. Мои эмоции спровоцировали всплеск магии, что нанесло ущерб школьному имуществу и самому Рону.
Голос гриффиндорки звучал убедительно. По факту, Гермиона не врала и говорила правду директору, потому что то, что произошло утром, действительно было спровоцировано всплеском магии, а в подробности она решила не вдаваться.
— Хорошо. Почему вы убежали после случившегося? Вам не кажется, что вы были дождаться кого-то из старших?
— Вы абсолютно правы, профессор. Но я испугалась, потому что раньше таких сильных всплесков не случалось.
— Вас из зала вывел мистер Забини, так ведь?
— Да, профессор.
— Какие отношения вас связывают с мистером Забини?
— Дружеские. Он — мой друг.
— Друг? Если я не ошибаюсь, то раньше вы избегали общения с представителями Слизерина.
— Нет, профессор. Вы не ошибаетесь. Но времена меняются, Война в красках нам всем показала, к чему приводит социальное расслоение и устарелые предубеждения. Мистер Забини — староста и очень умный студент, нам есть о чем поговорить с ним.
— Я очень рада, мисс Грейнджер, что вы расширяете свой круг общения. Но как же мистер Поттер и мистер Уизли? Я наблюдала за вашим трио, и мне показалось, что у вас какие-то проблемы.
— Так случилось, что я ещё не совсем оправилась после Войны. Я думаю, что в этом нет ничего удивительного. Я стала более замкнутой, поэтому отдалилась от ребят. Надеюсь, что со временем все наладится.
— Связаны ли ваши «визиты» в больничное крыло с вашим послевоенным состоянием? Вы успели побывать в качестве пациентки несколько раз за этот семестр.
— Уверяю вас, профессор, что нет. Первый раз — это правда была случайность, а второй раз — я просто была слишком вымотанной. Чтобы отвлечься от подавленности, я начала больше проводить времени за книгами. Сейчас я в полном порядке, профессор.
— Вы и правда прекрасно выглядите, Гермиона. Я рада, что вы нашли в себе силы побороть… все эти ужасы.
Макгонагалл больше не испепеляла гриффиндорку пристальным взглядом. Все ответы звучали искренне без малейшего намека на ложь. И внешне Гермиона выглядела абсолютно спокойной, иногда поглядывая на директора и обезоруживая ту душевной улыбкой.
— Ну, что же, мисс Грейнджер, — продолжила директор. — Я счастлива, что нам удалось откровенно с вами поговорить. Не забывайте, что мои двери для вас всегда открыты. Надеюсь, что с мальчиками вы совсем скоро помиритесь и забудете это нелепое недоразумение.
— Спасибо, профессор. Все будет хорошо.
— Конечно, мисс Грейнджер. Можете быть свободны.
— Спасибо, профессор. Доброй ночи.
Гермиона встала и в несколько шагов оказалась у статуи, чтобы как можно скорее покинуть кабинет директора. Горгулья уже приоткрыла пред ней свои крылья, как с противоположного конца кабинета вновь раздался голос Макгонагалл:
— Гермиона, ты счастлива? С мистером Малфоем?
— Да, — без колебаний ответила гриффиндорка и скрылась за каменными крыльями волшебной статуи.
========== 9 ==========
— Ты уверена, что тебе стоит туда возвращаться? — его голос звучал бесцветно, но в глазах читалась тревога.
— Ты предлагаешь мне спать в коридоре, Малфой? — Гермиона закатила глаза. — Или прятаться теперь? Я не маленькая девочка и мне нужно с ними поговорить, они мои друзья.
— Да, я уже успел оценить дружелюбность Уизела.
«Все будет хорошо, Драко.»
— Ты могла мне это сказать вслух, Грейнджер.
«А мне нравится вот так.»
— Ты невыносима. Доброй ночи.
Он аккуратно притянул её к себе и поцеловал.
«Береги себя, Гермиона», — раздался голос в её голове, когда его силуэт уже исчез в темноте.
Девушка ещё немного потопталась у входа в башню Гриффиндора, не решаясь зайти в гостиную. Она скомкала в руке подол свисающей мантии и произнесла пароль. Портрет отворился, пропуская Гермиону в факультетские покои. Красно-золотые апартаменты битком были набиты студентами, которые давно уже вернулись с ужина и занимались своими делами. Стоило старосте девочек появится на пороге гостиной, как большая часть людей скрылась в спальнях, оставляя Гарри, Джинни и Гермиону наедине.
Гермиона заняла место на излюбленном диване перед камином, не в силах посмотреть в глаза друзьям. Джинни присела возле подруги и нежно обняла ее, позволяя мышцам Гермионы хотя бы немного расслабиться.
— Я очень виновата перед вами…
— Нет! — возразила Джинни.
— Да! — согласился Поттер в один голос с младшей Уизли.
— Гарри Джеймс Поттер! — прошипела Джинни. — Не смей с ней так разговаривать!
— Нет, Джинни, он прав, — голос Гермионы превращался в тихие всхлипы. — Я виновата, я…
— В чем ты виновата, Гермиона? — подруга разомкнула объятия и потрясла за плечи. — В том, что влюбилась? Или в том, что наконец-то чувствуешь себя счастливой? А может быть в том, что ограждала этих сказочных болванов от своих проблем, потому что до сих продолжаешь чувствовать на себе ответственность за них?
— Джинни… — послышался голос Поттера.
— Нет, Гарри, — Джинни обернулась к своему парню. — Это мы все виноваты перед Гермионой! Мы все так были обеспокоены тем, что жалели себя, вылизывали собственные раны и совсем не обратили внимания на то, как наша подруга погибала. Ты и мой брат решили, что лучше знаете, что может сделать её счастливой, — Джинни ткнула на Гермиону. — Вы называете её своей лучшей подругой, но даже не постарались понять и принять её выбор.
Поттер ничего не ответил своей девушке, а только опустил глаза, как провинившийся ребенок. Джинни опять вернулась на диван к подруге, которая уже вовсю умывалась своими слезами, не издавая при этом никаких звуков.
— Я так виновата перед тобой, — тихо сказала Джинни, вытирая слезы Гермионы. — Я думала, что вы помиритесь со временем и не хотела обострять конфликт, принимая чью-то сторону. Но я не думала, что Рон потеряет над собой контроль и наговорит тебе столько гадостей. Прости меня, пожалуйста, Гермиона.
— Джинни, я так сильно тебя люблю, — Гермиона обняла подругу. — Ты не виновата, тебе не за что просить прощение. Просто давай забудем об этом.
— Конечно.
Гермиона чувствовала, как сердцебиение возвращается в норму, а слезы стихают. Поддержка Джинни была бесценной и нужной для неё, это заставляло верить Гермиону, что ещё не все потеряно, что она сможет помириться со своими друзьями, сможет быть счастливой с Драко и сможет вернуть себе своих родителей. Подруги сидели, обнявшись, пока не услышали стук закрывающейся двери. Гарри ушел в спальню.
***
Декабрь быстро проносился прочь, оставляя несколько дней к Рождеству и Святочному балу. Гарри и Рон продолжали играть в молчанку с Гермионой и при любом удобном моменте отпускали язвительные комментарии, которые касались её отношений с Драко. Даже Джинни не смогла повлиять на мнение брата и своего парня, но Гермиона старалась не уделять этому большого внимания.