Еще один взмах палочкой и к нему вернулась речь, он попытался подскочить с каменного пола, как гриффиндорка снова направила на него палочку.
— Левикорпус, — скучающе протянула Гермиона, и тело Рона повисло перед ней верх ногами. — Мы не закончили, Рональд. Ты не сможешь причинить мне вред, слишком громко думаешь.
— Какого хрена, Грейнджер? — возмущено спросил Рон, пытаясь высвободиться.
— Я хочу предупредить тебя раз и навсегда, Рональд Билиус Уизли, — голос Гермионы звучал жестко и холодно. — Еще раз ты попытаешься хоть как-то меня задеть, заговорить со мной или хотя бы подумаешь плохо обо мне или Драко, или о Блейзе, а я об этом узнаю, то тебе будет больно. Я буду очень долго и методично причинять тебе боль. Я буду пытать тебя до полусмерти, исцелять, стирать тебя память и повторять все это по кругу. Ты меня услышал?
— Мерлин, да ты совсем поехала! — Уизли начал еще активнее крутиться.
— Инфлэтус, — буквально пропела Гермиона. — Это не очень приятное заклятие, Рон. Но ты бы это и сам знал, если бы больше уделял времени учебе, а не трусам Лаванды Браун.
Тело Рона начало медленно раздуваться, покрываясь алыми и фиолетовыми пятнами. В некоторых местах начали образовываться трещины, с которых постепенно сочилась кровь и гной. Чем активнее Уизли пытался выбраться из подвешенного состояния, тем заклятие быстрее распространялось по телу, доставляя адскую боль. Гермиона взмахнула палочкой, накладывая на гостиную заглушающие чары.
— Я могу с тобой тут так развлекаться хоть всю ночь, — хохотнула гриффиндорка. — Только вот ты через несколько минут умрешь, или от ран, или от болевого шока. А мне это не надо, мы ведь еще не договорили. Фините Инкантатем.
Гриффиндорец вернулся в прежнюю форму, издавая тяжелый вздох. Его руки трясло в судорогах, а голова покраснела от прилива крови.
— Я повторяю тебе последний раз, Рональд, — Гермиона говорила очень тихо. — Еще раз и ты пожалеешь об этом. И не дай Мерлин, ты хотя бы заикнёшься о моих родителям, хотя бы допустишь, что можешь думать о них, не то, чтобы говорить, и ты преждевременно узнаешь, что такое ад. Тебе понятно? Или ты все еще считаешь, что я поехавшая?
— Понятно, — сглотнул Рон.
— Чудесно, — Гермиона притворно улыбнулась. — Рада, что мы нашли с тобой общий язык. И да, никто из них, — она провела рукой по застывшим телам гриффиндорцев. — Не будет помнить, что тут произошло. Все это представление было специально для тебя, эксклюзив. Надеюсь, что тебе понравилось.
Легкое движение палочки и Рон оказался на диване, а гостиная опять ожила.
— Конечно, тебе нужно отдохнуть, — затараторила Джинни. — Тебе нужно поменьше проводить времени в библиотеке и побольше на свежем воздухе. Не забывай, что совсем скоро Святочный бал, тебе нужно набраться сил.
— Джинни, ты как всегда права, — Гермиона обняла подругу. — Я пойду. Спокойной ночи.
— Доброй ночи, милая.
Гермиона направилась к своей спальне с чувством полного удовлетворения внутри, бесы от бессилия рухнули с ног и уснули в мрачной чаще темного леса души. Кольцо на пальце было приятно теплым и разносило это тепло по всей коже гриффиндорки, заставляя улыбаться. Она приоткрыла дверь своей комнаты и аккуратно зашла внутрь. Драко стоял у окна и наблюдал за летящим снегом в лунном свете.
Гриффиндорка взмахнула последний раз палочкой, запирая комнату и накладывая заглушающие чары. Древко аккуратно упало на атласные простыни, а сама Гермиона подошла к Драко и обняла его.
— Что это было, Гермиона? — спросил Малфой и отстранился от неё.
— Он перешел черту, — начала объясняться девушка. — Не ты ли угрожал ему Авадой?
— Я угрожал, на то я и являюсь бывшим Пожирателем смерти, — Драко все дальше отходил от неё. — А с каких пор ты, Грейнджер, получаешь удовольствие от того, что пытаешь людей?
— Я не получаю удовольствие…
— Я читаю твои мысли, Грейнджер. Я чувствовал все то, что чувствовала ты, пока швыряла в Уизли заклятиями. И это было самое настоящее удовольствие, тебе нравилось проклинать его.
— Нет…
— Я не закончил, Грейнджер. Где ты этому научилась? Это не особо похоже на школьную программу. И в вашем Ордене Феникса тоже вряд ли обучают темным искусствам. Поттер победил Темного Лорда гребанным Экспеллиармусом, отрицая какое-либо из Непростительных. Так где же ты научилась этому, Грейнджер? Скажи мне правду, не заставляй меня копаться в твоей голове.
— Я сама научилась.
— Не лги мне, Гермиона, — зарычал Малфой, сжимая её запястье. — Скажи мне правду.
— Отпусти, мне больно, — Гермиона попыталась вырваться из напористого захвата, но тот только усилился. — Мне больно, Драко.
Бесы опять зарычали, а магия подступила к кончикам пальцев. Гермиона не успела заметить, как тело парня отлетело в противоположный конец комнаты, ударяясь со всей силы об стену. Бледное тело слизеринца сползло вниз по каменной кладке.
— Мерлин, — она подскочила к Драко. — Драко, прости, я не хотела. Как ты?
— Какого хуя, Грейнджер? — голос Драко был очень тихим и морозным. — Что за херня с тобой происходит?
На его платиновых волосах проступило алое пятно. Кровь. Чистая аристократическая кровь.
— Акцио, палочка, — Гермиона призвала палочку. — Сейчас будет немного больно.
Она дотронулась до места удара на затылке Малфоя и пробормотала невнятное заклинание, кровь тут же исчезла, а рана затянулась. Драко поднялся на ноги и потянулся рукой к её лицу, палицы нежно провели по её подбородку и шее. Гермиона почувствовала, как тело отзывается на его прикосновения, но тупая головная боль отрезвляла. Он пытался проникнуть в её сознание глубже, чем было позволено. Стены тут же возросли перед книжными стеллажами, а свет в библиотеке погас.
— Что ты делаешь? — она отскочила от Малфоя. — Зачем ты это делаешь?
— Потому что сама ты мне не говоришь, Гермиона, — он сделал шаг к ней. — С тобой что-то происходит, и ты страдаешь от этого. Твои неконтролируемые всплески магии, твои наклонности к темной магии. Мерлин, да ты друга пытала двадцать минут назад и тебе это понравилось. Прежняя Гермиона Грейнджер так не поступила бы, как бы человек её не обидел. Расскажи мне, что с тобой, пожалуйста.
— Со мной все хорошо, Драко. Верь мне.
Он ничего ей не ответил, а просто притянул к себе, зарывшись носом в волосы. Гермиона знала, что не готова рассказать правду, а он не готов её услышать. Он слишком важный человек в её жизни и она не подвергнет его опасности, не пожертвует их счастьем.
— Поцелуй меня, Драко, — ее голос был полон мольбы. — Пожалуйста.
Парень наклонился к её губам. Гермиона заметно дрожала, прижимаясь к нему, когда их губы соединились в неторопливом дразнящем поцелуе. Запустив одну руку в волосы Драко, она поглаживала их, слегка потягивая за платиновые пряди, и не могла остановиться. Его волосы скользили сквозь пальцы, напоминая дорогой шелк. Его пальцы проникли под её свитер, блуждая по разгоряченной коже. Она отзывалась на эти прикосновения каждой клеточкой своего тела. Поцелуи Драко сместились на её шею и ключицы. Её глаза блаженно закатились. Ласковые губы парня сместились вниз, а руки освободили её от плотной ткани свитера. Он на секунду отстранился, а она непонимающе посмотрела на него.
— Я хочу увидеть тебя без одежды, — хрипло произнес Драко.
Тонкие пальцы Гермионы скользнули к пуговке на джинсах, ловко расстегивая её.
— Позволь, я тебе помогу, — произнес парень и опустился перед ней на колени.
Он бережно потянул за верх её штанов и стащил их. Гермиона оказалась перед ним в одном нижнем белье, от которого он тут же избавил её. Лицо Гермионы покраснело, а руки принялись закрывать наготу. Драко придержал её за запястье, а холодные губы коснулись внутренней стороны бедра. Гриффиндорке показалось, что по телу прошелся мощный электрический разряд и с губ сорвался тихий стон.
Драко поднялся, подхватил её на руки и отнес на постель. Он нагнулся над её телом, нежные поцелуи накрыли грудь, а когда он мягко втянул в рот сосок, разряды наслаждения прошли через все её тело, спустившись сверху-вниз, от макушки до кончиков пальцев ног. Гермиона сжала бедра до боли и почувствовала, что промежность стала влажной и теплой. Сладковатый мускусный запах желания наполнял комнату старосты, проникал в ноздри и затуманивал разум.